— И какой же путь вы видите наилучшим?
— Тот, при котором родовитость и богатство предков не имеют
никакого значения, а во главу угла ставятся личные качества.
— Но вы-то сами не из крестьян. — Софи лукаво сверкнула взглядом
из-под бровей и, достав из сумочки веер, стала обмахиваться,
демонстрируя тонкое запястье и изящные пальцы.
— Нет, но и моё нынешнее положение трудно объяснить даже высоким
происхождением.
— Так благодаря чему вы попали в такой фавор?
— Это страшная тайна! — Горыня понизил голос и чуть придвинулся
к собеседнице, нависнув над столом. — Боюсь, если вы о ней узнаете,
то мне придётся увезти вас в далёкое имение, чтобы вы никому не
сказали об этом.
— Так за чем же дело стало? — Девушка тоже придвинулась так, что
их головы почти соприкоснулись. — Я уже сейчас готова… уехать.
«Как голос модулирует, чертовка!» Горыня улыбнулся и положил
свою ладонь на руку девушки, сжимавшую тонкий шёлковый платок.
— И куда же мы уедем?
— Я знаю такое место.
На удивление, в городе, переполненном гуляющими, свободная
пролётка нашлась мгновенно, и пара гнедых понесла лёгкую коляску
куда-то в сторону от центра Москвы. Софи уже совсем не дичилась, а
прижималась к Горыне то бедром, то грудью, поглядывая снизу с
многообещающей улыбкой.
Ехали достаточно долго, чтобы покинуть центр и углубиться в
переплетение узких улочек подмосковной Дубровки, где состоятельные
горожане держали дачи и небольшие владения.
Двухэтажный особняк, переживший каким-то образом нашествие
евроорды Наполеона, был отремонтирован и сверкал новыми окнами и
свежеокрашенным фасадом.
К пролётке мгновенно подскочили две служанки в простых серых
платьях и, склонившись, приветствовали хозяйку, которая величаво
сошла с подножки, и коротко бросив:
— Чай в малую гостиную, — пошла вперёд, показывая Горыне
дорогу.
Несмотря на качественный ремонт и дорогую мебель, в доме ещё
чувствовался дух запустения и заброшенности. И в лёгком запахе
плесени, и в пыли, которая была даже на стенах, и в гулком эхе
шагов по отполированным пластинам паркета.
— Уф-ф. — Софи вытащила пару заколок, сняла шляпку и, помотав
головой, распустила длинные, пшеничного цвета волосы по плечам. —
Ещё начало травня, а уже такая жара…
— Волхвы говорят, что это лето будет особенно жарким, — произнёс
Горыня, поддерживая светскую беседу и внимательно осматриваясь в
комнате.