— Кстати, я там подивился на бриллианты, что ты привёз… —
Григорий Николаевич покачал головой. — Я таковых камней и не видел
никогда. Дорого взял?
— То князь Лопухин отдарился. Сказал, что за дочку его и того
будет мало. — Горыня улыбнулся, вспомнив поджарого, но ещё крепкого
князя, владевшего многими десятками заводов и фабрик по всей
империи.
— То верно. — Князь Стародубский медленно кивнул. — Коли не ты,
так все они полегли бы там. Ведьма та, как мне сказывали, дюже
сильна была. Как сам-то уцелел. Не иначе как Перуновым
благоволением.
— На благоволение надейся, а сам не плошай. — Княжич хмыкнул. —
Ты мне, батюшка, лучше расскажи, что это к нам двоюродный дядя
зачастил. То носа не показывал, а то прям каждую неделю с
визитами.
— Ну, так сродственник он, хотя и дурной на всю голову. —
Григорий Николаевич вздохнул. — Но причина проста. Проигрался он
крупно, да и пообещал Аглаю, младшенькую дочь князя Абашидзе, за
тебя выдать. А за то ему от князя Абашидзе полный выкуп векселей да
долю в прииске, что на Вяче. Я уж ему сказывал, что у тебя другое
на уме, но тот и слушать не хочет. Ты смотри там поосторожнее. Не
вздумай с ней наедине остаться. С этих станется тебя «на пузо»
взять, или охаять, в непотребстве с девкой да «под свирели» Родова
дома загнать.
— Понял. — Горыня кивнул. — А может, стоит ему предложить за
долю в имениях Стародубских денег дать? Тысяч двести дадим, а нам
всё лучше. И в приданое Машеньке добавим, и вообще, хозяйство
расширим.
— Двести тысяч. — Князь фыркнул и огладил длинную бороду. —
Лёгкий ты насчёт денег, как я погляжу. Да там и на сотню не будет.
Всё он уже взял, что можно было. А большего общинники не дадут.
— Так ему за сотню чего торговаться? — Горыня подхватил бутылку
и налил себе в серебряную рюмку коньяк, плеснув на самое донышко. —
В любом меняльном доме дадут. А земли его с нашими чересполосицу
идут, и деревеньки людьми богатые. Вот и выходит, что подпортить он
нам может сильно, а кроме нас, земли те и не нужны никому. А деньги
могу и я дать. У меня уже почти полмиллиона так и лежат в Первом
Имперском, да тратить некуда.
— Ты подожди… — Князь вздохнул. — Как оженишься, так каждую
копейку начнёшь считать. Хотя в карты ты не игрок, обошла тебя
зараза иноземная, да в гульбищах не замечен.
— У меня же всё казённое. — Горыня усмехнулся. — Вон, даже
мундир, и тот за казённый кошт пошит. Можно сказать, на всём
готовом. А Машеньке дать хорошее приданое, так и среди старших
семей поискать партию можно. Третьего дня князь Белосельский
интересовался, когда мы Марию обществу покажем. У него сын, кстати,
весьма дельный офицер. Командует ротой егерей. Двадцать пять ему, а
уже сотник, и у начальства на хорошем счету.