— Ты-то ещё и двадцатый год не прожил, а уже вона — генерал, —
ворчливо заметил князь.
— Так и я за прачками не бегаю.
— Знаю я, за кем ты бегаешь. — Григорий Николаевич тяжело
вздохнул и подвигал толстыми губами, словно проговаривая бранное
слово. — Лекарки это, конечно, да. Можно сказать, вполне прилично,
но когда же там у вас с царевной Анной сладится-то?
— Да ворон его знает. — Горыня повёл широкими плечами и взял в
руки рюмку, что совершенно потерялась в здоровенных, словно ладони
молотобойца, руках княжича. — То привечает, то не замечает. Словно
собака на сене. Не ест сама и не даёт другим. Вот третьего дня
княжну Курбскую от меня чуть не пинками отогнала. Скандал на всю
Москву.
— Это политика, сынок. Тута скорости не будет. Заешь, поди,
сколько там именитых женихов кругами ходит. Писали как-то, что даже
из Испании цельный принц приезжал свататься, — спокойно ответил
князь и легко коснулся своей рюмкой рюмки Горыни. — Давай, чтобы
добру быть, а злобне сгнить.
Горыня опрокинул в рот терпкий напиток и, вдохнув послевкусие,
медленно выдохнул, смакуя аромат.
— А насчёт великой княжны я тебе так скажу. Хоть я и хочу внуков
поскорее, да думаю, что у Машки-то быстрее всё сладится. А ты уж не
торопись. Дело такое, серьёзное. Не простую девку берёшь, и даже не
княжну старого рода. Царскую дочь! Понимать должен.
— Да понимать-то я понимаю… — Горыня помедлил, но потом всё же
решился. — Только вот ничего я не понимаю. Подруги её, и Катя
Лопухина, и Анфиса Гагарина, и Любава Туманова, и даже Лиза
Дашкова, что просто тихоня, все уже хоть по разу, а косу со мной
расплели. И словно так это и надо. И приветливы, и друг дружку не
ревнуют…
— Хмм. — Стародубский-старший задумался. — А ведомо ли тебе,
Горынюшка, что они перед Макошью — сёстры? Однова посвящение
получали у Кремлёва Источника, и повязаны куда как крепче, чем,
скажем, ты с Машкой.
— Откуда? — вскинулся Горыня. — Я в эти дебри вообще не лез.
— А зря! — Князь вскинул вверх указательный палец с массивным
перстнем. — То знал бы, что лучше всего им вообще одного мужа на
всех, чтобы круг силы не распадался. Я про то, конечно, не самый
большой знаток, но кое-что рассказать могу. То вообще старинная
традиция, что с самой Малуши — жены Святослава Игоревича идёт.
Малуша-то и сама была ведуньей не из последних, а когда призвала
своих сестёр во Макоши, войско Святослава вообще не знало
поражений. Тогда и хазаров побили да рассеяли, и цареградцам
наподдали, что те до Алании катились без задержки. А печенегов, что
под Киев пришли, так и вовсе вырезали до последнего человека.