— Вам нельзя сюда, — приблизившись, без улыбки
отчеканил мужчина и покосился за наши спины.
Я тоже посмотрела туда, но увидела только затворенную
мною калитку. Он что, ожидал, что мы здесь с подмогой?
— Олег ранен, — негромко произнесла Добронега,
приподнимая покрытую тканью корзину. — Мазь здесь и настой. Можешь
проверить.
— Князь запретил.
— Что запретил? — все так же спокойно откликнулась
Добронега, и я поразилась тому, как она держалась. У меня самой зуб
на зуб не попадал.
— Запретил к хванцу кого-либо пускать!
— Травниц пускали всегда, Вадим. Даже к врагам, что в
плену. А уж к своим...
В голосе Добронеги послышался холод. Воин на миг
стушевался, а потом тяжело вздохнул.
— Уходите. Не пущу я.
В этот момент я вдруг осознала, что все это
по-настоящему. Альгидраса не просто арестовали. К нему еще и не
пускают. Я ведь могу никогда его больше не увидеть. Сразу
вспомнились погребальные костры и то, что смерти здесь совсем не
книжные. Его «мне вскоре надо будет уехать из Свири» предстало
вдруг в новом свете. Что если его самого просто не станет?
Все эти мысли промелькнули в моей голове за считаные
секунды, пока Добронега молча смотрела на княжеского воина. Я с
ужасом поняла, что она ничего не сможет сделать. Более того, я не
была уверена в том, станет ли она вообще пытаться, ведь женщины в
этом мире были почти бесправны и уж точно бессильны.
Внезапно скрипнула дверь избы, и по узенькому крыльцу
сбежал дружинник в красном плаще. Плечи Добронеги тотчас
расслабились.
— Добронега? Что случилось? — встревоженно спросил
дружинник, переводя взгляд с матери Радима на княжеского
воина.
Его лицо показалось мне смутно знакомым, но только
когда он подошел совсем близко и я увидела его глаза, я смогла его
вспомнить. В самую первую прогулку по Свири я прибежала в дружинную
избу и поздоровалась тогда с кучей полуголых незнакомых мужчин.
Этот воин стоял ближе всех и первым ответил на приветствие. Я
запомнила его, поразившись тогда тому, какие у него
неправдоподобно синие глаза, и даже списала это на то, что они так
выделялись на фоне измазанного лица. Сейчас лицо его было чистым,
но глаза казались все такими же яркими.
— Олег ранен. Как помнишь, кварской стрелой. Раны
обработать надобно.
Дружинник нахмурился.
— Ра-а-анен, — протянул он. — Я забыл совсем. Иди.
Там. В клети.