На другой день отсыпались долго.
– Пу-усть сол-да-ты немно-о-го по-спя-ат… – напевала Вика, разгребая столик для чая.
– Ой, ложечка! Миша забыл. Отдать ее проводнице?..
– Да зачем же? Прибери к себе. Потом пошлешь ему. У тебя же есть адрес.
– Ой, конечно. Спасибо, Анна Матвеевна. Вообще, спасибо вам. Вы так здорово все сделали!
– Что ты, девочка моя! Я тут вовсе не при чем. Это ребята такие славные. И ты – умница.
– Ну, разве ж я не понимаю!
Пили чай. Тихонько разговаривали. Вика училась на втором курсе. В Москву ее срочно вызвали к любимой тете, которая чуть не умерла. Но все, слава Богу, обошлось.
– Я бы себе не простила никогда! Она мой самый большой друг! Она, как Вы, ничего не нужно объяснять. С родителями сложно.
Анна Матвеевна молча слушала, улыбалась.
Когда она ходила курить, шла по проходу, на боковых местах за столиками сидели молдаване, по двое, ели какую-то горячую мясную еду. Поднимали серьезные свои, без выражения лица, кланялись ей… Она тоже улыбалась. А тетки, те трещали по-своему. Парнишка выглядывал из-за мамкиной спины. Глядел будущими взрослыми глазами.
К вечеру спустился с полки Генрих. Он был вял, спокоен. Немножко веко дергалось. От общего ужина не отказался. Еще подошли двое ребят. Олег и Василий. Им нужно было всем добираться потом до Томской области. Держались вместе.
Особенно уже и не балагурили. Этот промежуток времени был как бы лишним. Первый гребень слетел, следующий накапливали к дому. Вечер предстояло просто погасить.
Снова достали фотографии. Рассматривали, соединив головы крýгом. Анна Матвеевна теперь была даже и в центре. Генрих разложил свой альбом у нее на коленях, водил тощим пальцем:
– Здесь меня еще провожают. Мамка, дед. Это я. В другой жизни. Вот сеструха…
– Это присягу принимаем. Вот он я. А то вы и лица моего не запомните…
– Погоди-ка, не листай дальше, – Василий открыл «свою присягу», – смотри, на том же месте! Видишь, тот же самый транспарант, знамя с оторванным уголком… Мать твою! Зацеловали. А я тогда подумал – боевое… И сразу погнали в горы. Значит, конвейер…
– Ладно, кончай. Тут мы на марше. Не переживайте вы так, всё путём.
У Анны мелко дрожали колени. Вика обняла за плечи. Крепко. Щекотно было от ее волос.
– Здесь мы с другом. Лучший мой друг!
– Саша… Это Сашенька…
Анна Матвеевна прижала кулачки к лицу.