– Юна, ты опять на мотоцикле?! – встречает меня тревожный крик
мамы.
– О, мама, мне так приятно, как ты обо мне беспокоишься, что я
не удержалась, – хихикаю я и получаю лёгкий подзатыльник.
– Мама! Меня нельзя по голове бить! – и тут же получаю
чувствительный шлепок по заднице.
Зато потом тащат кормить. СунОк сегодня вроде в норме. Мимоходом
целую её, как бы даже дежурно. Мол, ничего такого между нами и не
было. Я такая всепрощающая, ага. Уже и не помню, кто мне ребро
сломал. Якобы, конечно, сломала, но она ж не знает.
– Всё равно, ты не права, – вдруг бурчит онни.
– Вот в этом твоя беда, – немедленно отвечаю я. Сразу понимаю, о
чём она. О чём? Да обо всём!
– Ты, онни, никогда не признаешь своей ошибки. Поэтому никогда
её не исправишь. Не исправишь, поэтому лучше никогда не станешь.
Так и останешься дура дурой.
– Юна! – вскрикивает мама, – Немедленно извинись перед
сестрой!
– Извини, онни, что считаю тебя дурой, – немедленно выполняю
мамин приказ, – Кстати, онни, ты чего сгорбилась? Ну-ка выпрями
спину! Быстро!
Тыкаю её пальцем сзади, СунОк выгибается от неожиданности. Тут
же замахивается на меня и вдруг видит перед собой ощерившуюся в
зверском оскале обычно такую миленькую мордочку Мульчи. Та успела
вскочить мне на колени, выгнуть спину и распушить хвост.
– И-я-а-а-а-у-у-у! – громко и протяжно говорит Мульча прямо в
лицо растерявшейся СунОк.
– Всё поняла? – интересуюсь я, – Руки на место и ешь давай. Это
я перевожу, что Мульча тебе говорит.
– Девочки, перестаньте, – почти стонет мама.
– Как скажешь, мамочка, – я сама покладистость, – А мотоцикл я
вечером в магазин сдам, ладно? После обеда не успею, вечером
удобнее.
Время: за несколько дней до.
Место: усадьба семьи Ким.
«… командует награждением представитель Комитета
объединённых штабов генерал Пак ГенХи. Перед вами военнослужащие из
состава морской пехоты, удостоенные высоких наград…»
Око камеры скользит по идеальному строю бравых мужчин в красивой
парадной форме. И останавливается на последнем в ряду. Последней.
Ослепительно красивой девушке с синими глазами.
Две женщины заворожено смотрят на экран.
– Опять она, мама, опять она! – горестно вскрикивает ИнХе, –
Рядом с моим сыном! Почему они рядом? Мы же запретили им
встречаться?
МуРан задумчиво смотрит на экран, где весёлый комментатор
продолжает: