Довольный, как слон, нахожу своих. И последний эпизод. Когда мы
уже направляемся к выходу, наш самолёт нас ждёт, обнаруживаю
неподалёку справа моего «приятеля» таксиста. Тот лениво осматривает
пространство зала, на нас не смотрит. У-п-с-с! Наша группа его
заинтересовывает. Замечает меня. О, самое время! Опять показываю
ему язык, моих шалостей никто не замечает, я в хвосте группы.
Парень грозит мне кулаком. В ответ радостно машу рукой,
кричу:
– Передай там привет!
– Кому?! – гудит парень.
– Кому-нибудь! Своей семье!
– От кого!
– Агдан, корейская морская пехота!
С наслаждением наблюдаю, как он чешет затылок.
В самолёте настроение улучшается ещё больше. Моему генералу,
сидящему у окна, захотелось сменить место.
– Сангса, не хотите посидеть у иллюминатора?
– Хочу! – даже про субординацию забываю. Генерал, впрочем,
прощает. Пропускает меня к заветному окошечку.
Только потом, после поездки догадываюсь, что генералу захотелось
поближе к стюардессам. Прекрасно его понимаю! А пока прикипаю к
стеклу…
Жадно смотрю на совсем простые виды. Что может быть интересного
в огромном взлётном поле, знакомом уже здании поодаль, редких
машинах, снующих рядом или вдалеке? Нет, смотрю, как
заворожённый.
Так же безотрывно гляжу на видимые через разрывы облаков
проплывающие внизу пейзажи. Бескрайняя тайга, редкие посёлки и ещё
более редкие городишки. Настроение медленно и неуклонно сползает в
минор и меланхолию.
Когда подлетали к Уралу, на руку вдруг падает горячая капля.
Что!? Я плачу?! О. дьявол меня побери! Лихорадочно вытаскиваю
носовой платок. Я лицом к окну, никто ничего не замечает, но что
это меня так пробрало? Никогда, никогда в этом мире не оказывались
мои глаза на мокром месте. Высушиваю платком лицо, опять впадаю в
состояние, близкое к трансу.
Выныриваю из-за того, что меня кто-то деликатно трясёт.
– Госпожа сангса! Вы что, спите! Простите, а что вы сейчас
шептали, я не понял?
А что я шептал? Смотрю на майора удивлённо, прокручиваю в
голове, о чём я там думал. А, понял…
– Это стихи, господин майор. Одного русского поэта.
– А что за стихи? – заинтересовывается майор, за ним к нам
прислушивается генерал.
– Трудно перевести, – попытка не удалась, начальники наседают.
Вздыхаю и:
«Если небесные силы посулят мне
Все радости рая за отказ от родины.
Я скажу не надо рая,