— Выговорилась? – уточняю на всякий случай, пока Полина медленно обходит машину, но вместо ответа слышу ее сухое:
— Спасибо за еще один урок, Адам.
Тишина становится третьим пассажиром на заднем сиденье машины. Она втискивает между нами свою жирную задницу, и я почти чувствую, как щупальца растягиваются в разные стороны, оплетая меня и Полину узами молчания.
Это, в сущности, даже хорошо. Мне не интересны отношения с человеком, которого так запросто штормит из крайности в крайность. То она смотреть на меня не может, то вдруг готова устроить ванильную романтику с поцелуями. И все это после безобидного замечания о мелком придурке, от которого она удрала ко мне. Но злит даже не притворство Полины и не ее желание мною манипулировать. Злит то, что она снова «прячется» за меня. Не в состоянии разобраться со своим мужиком и опять пытается использовать меня как громоотвод.
Что бы я почувствовал, если бы поцеловал собственную беременную жену? Что бы я почувствовал, поцеловав нелюбимую Полину? Никаких предположений. Ноль вариантов.
Что бы я увидел на ее лице после этого поцелуя?
Я позволяю себе слабость забыться, потому что в звонкой тишине болезненный смешок звучит слишком чужеродно, и я скорее слышу, чем чувствую, как вскидывается Полина. Кажется, поворачивает голову в мою сторону, но я не предпринимаю никаких попыток снова наладить контакт.
Мы приезжаем домой, и Полина выходит из машины раньше, чем я успеваю подать ей руку. Я понимаю, что у нее тяжелый период: врач регулярно со мной на связи и я знаю обо всем, что происходит с организмом моей жены и моим сыном в ее животе. Могу запросто по памяти назвать как изменялся уровень гемоглобина в ее крови с первого дня беременности и до последних анализов на прошлой неделе. В прошлый звонок Тамара Сергеевна в лоб спросила: кто будет с моей женой на родах? Мол, первые роды – это всегда стресс. Намек на то, что хорошо бы мне быть там, прозвучал настолько непрозрачно, что я с трудом сдержался, чтобы не выложить все, как есть: жена не хочет меня рядом, а я не хочу лишний раз «стрессировать» ее своим видом. Сошлись на том, что Полина – взрослая девочка и хочет справиться со всем сама. Даже пришлось наврать, что жена стесняется, что я увижу ее некрасивой в такой момент. На следующий день я передал разговор Полине, и она только кивнула, принимая мою отговорку. Сказала, что и сама собиралась сказать то же самое.