Зрелище его удовлетворило. Остатки чужой крови стекли в
отверстие слива вместе с грязной водой. Кожа выглядела
серовато-бледной, но не более, чем бывает у нездоровых или
переутомленных людей. Зловещая синева совсем пропала из-под ногтей.
Роман кивнул собственным мыслям, выключил душ и принялся
вытираться. Потом бесцеремонно прихватил тренировочные брюки и
чистую футболку Петеньки, которые сушились на батарее в ванной
после стирки, надел их, вышел и забрал наволочку с окровавленным
тряпьем в свою комнату.
В комнате же, на привычном, хоть и неудобном диване, рядом с
родным стеллажом, полным книг по важным вопросам, под знакомой
старенькой лампой, Роман совсем развеселился. Он бросил наволочку
под диван, широко зевнул, разлегся поудобнее и задумался.
С одной стороны, жаль, что так вышло. Жаль лунной прелести,
инфернального шарма, вкрадчивой, опасной, изящной внешности ночного
хищника. Красиво было бы. Но с другой стороны…
А в конце концов, почему бы и нет? Упыри – сущности вечные?
Можно предположить, что так. С внешностью все наладится, если
следить за собой и хорошо питаться. Возможности… со временем
прояснятся. Хорошо бы найти место сборищ себе подобных, покрутиться
там, пообщаться. И сделать выводы уже после того, как будут
взвешены все «за» и «против».
Во всяком случае, падать духом не следует. Ты хотел на ту
сторону – ты на той стороне.
Татьяна разбудила его рано утром, когда было еще совсем
темно.
Роман проснулся раздраженным и разбитым, его новая ипостась была
ощутимо ночной – но проснувшись, обрадовался. Он забыл перед сном
принять элементарные меры предосторожности: занавесить окно, к
примеру. А если день будет солнечным? Рассыпаться прахом было бы
неприятно.
Поэтому Роман не рявкнул в ответ на стук, а отозвался медовым
голосом:
– Иду, Танюша.
Татьяна обнаружила брошенный на кухне пакет с едой и
выпивкой.
– Ты, что ли, принес, Ромка?
Роман улыбнулся заученной теплой улыбкой. Татьяна в своем халате
и шлепанцах, с помятым лицом и растрепанным химическим «барашком»
раздражала его нынче слабее, чем обычно: его новое обоняние
воспринимало запах ее живого тела, как приятный. Смешно было
думать, что мерзкая сестрица теперь пахнет вкусно, как жареная
курица. Если бы ты знала, подумал Роман и улыбнулся уже
искренне.
– На первую зарплату, Танюша.