Всё это я осознал постфактум – всё внимание оказалось
сосредоточено на борьбе моим противником, который, судя по всему,
решил перекусить мною. А становиться чьей-то дичью в мои планы не
входило совершенно. Не для того я годами познавал таинства магии,
чтобы какая-то тварь попросту сожрала меня!
Сконцентрировавшись и, продолжая удерживать себя волей от
разрушения, я вцепился в своего противника… собой, наверное. Во
всяком случае, мне удалось начать жрать его. При этом в мой разум
потоком пошла информация, едва не сбивающая концентрацию. Мой враг
же попытался отодвинуться и перестал давить, но отпускать его было
уже опасно. Чутье подсказывало мне, что стоит остановиться, как мне
конец.
А вот то, что я получил… Это были образы-воспоминания,
наполненные знанием и эмоциями, чувствами и желаниями. То, чем я
был в этот момент, странное темное облако, начало расширяться и
разряжаться, стремясь разрушиться. Пришлось замедлить процесс и
уделить внимание удержанию себя от распада. В какой-то мере это
даже получилось, но при этом приходилось попросту просматривать и
«осваивать» делая частью себя всё то, что я выжрал из этой твари.
Причем, внешне моё состояние начало меняться. Темное облако,
каковым я был, начало приобретать алые прожилки, становиться
плотнее и, словно бы, тяжелее. А в его центре стало образовываться
некое ядро…
Не знаю сколько времени занял весь процесс, но когда он
завершился. Я осознал себя висящим в пустоте, среди мельтешащих
разноцветных сгустков, похожих на меня. При этом во мне добавилось…
нечто. Словно бы, я стал совершенно иной личностью. Уже не Алексеем
Смирновым, демонологом и проклинателем, коим был при жизни, а неким
Алексом Варнером, послушником Ордена Мистиков. Память этого
человека срасталась с моей, образуя жуткую смесь своих и чужих
воспоминаний. Что-то терялось, а что-то становилось невероятно
ярким. Образы прошлого обоих личностей волнами накатывали на меня,
стремясь свести с ума, разорвать мой разум, сломать его изнутри.
Облако, которым я теперь стал, ходило волнами, искажалось и
превращалось в жуткий вихрь, вновь обретая форму неправильного,
местами помятого, шара.
Понятия времени тут не было, но и без того мне казалось, что
прошла вечность, прежде чем разум успокоился, а новая память
улеглась, объединившись с моей первоначальной. Затем я понял, что
надо делать. Дороги назад, в родной мир, у меня нет. Ведь, будь со
мной там всё хорошо, то не оказался бы тут, в месте, куда попадают
все умершие. Это знание пришло из той части памяти, что
принадлежала Варнеру.