На этот раз Буров пошевелился. Как сказочный Человек-из-горы, он
оторвался от кресла, не поднимая головы.
– Я не мог ошибиться, – и с этим сел.
Космопроходцы переглянулись.
– Рисковать я не могу, – через некоторое время сдался и
подытожил командир, – но и заваривать переборку тоже не выход.
Других скафандров нет. Тимофей Тимофеевич, заблокируйте снаружи
арсенал. Мой вам приказ: никому туда не входить. Только в
сопровождении офицеров безопасности. Вопросы?
Вопросов не было. Мало кто вообще понимал, о чём конкретно шла
речь. Ясно было одно: помимо самих членов экспедиции на челноке,
возможно, есть ещё кто-то. Командир не тратил время на версии.
Спустя минуту после инструктажа всем всё будет известно – на то
существовал Ординатор.
– Начнём, – Саныч сел и сложил руки.
Всё последующее было не более чем ритуалом. Любой член
экспедиции легко мог запросить нужную информацию у Ординатора, но
инструктаж всегда проводил командир. Так уж повелось с самых первых
экспедиций по разведке Марса.
– Ясная, дамы и… товарищи, – Саныч громко прочистил горло. Он
чуть не сказал «господа», чему сам безмерно удивился.
С началом войны это слово для народов Союза будто в грязи
извалялось. Как во времена Второй Мировой ненавистью советского
народа оказалось обезличено немецкое имя Фриц, так и искорёженное
слово «господины», применяемое ко всему англо-саксонскому Западу в
самом широком смысле, стало более чем ругательством.
В две тысячи тридцать восьмом году, за три года до войны, к
орбите Ясной впервые отправился «Герольд», стартовавший с
«Восточного». Корабль вели четыре тяжёлых возвращаемых
ракеты-носителя «Ангара-М». Полгода две смены станции «Мир-2»
трудились в невесомости и в итоге оживили двигатель искривления,
«включив» чёрную дыру в его сердцевине. Как и все его
предшественники, этот «Герольд» отдалился от «Мир-2» на реактивной
тяге, только после этого ЭВМ на борту дал команду, и чёрная дыра –
слепая пленница корабля – исказила пространство.
Впервые телепортировав фотон света, люди тут же задумались о
подобном в отношении самих себя. Феномен, открытый Эдуардом
Антоновым – основа основ, породившая космоходство – был гениально
прост: чем структурно сложнее объект, тем больше шансов на его
удачное перемещение. Строго сказать, перемещением-то это не было.
Уничтожением тела в точке А и воссозданием его копии в точке Б –
да. Но не перемещением. Если отправить на Ясную слиток золота
высочайшей пробы, то на выходе окажется что угодно, только не
аурум. А если живой организм – то ровно тот же организм, разве что
с небольшими отклонениями во внешности, но сугубо свойственными
виду. Рога у знаменитой подопытной вороны ни разу, в общем, не
вырастали.