Командор стоял спокойный и
безмятежно, казалось, что он абсолютно не переживал за дальнейшую
судьбу соратника. В руке его лежал красивый золотой хронограф —
карманные часы, которые он приобрел на днях по случаю. Большая
стрелка хронографа пересекла отметку двенадцать часов.
— Давай, Клест, сначала одну
монету.
Леприкон начал водить руками что-то
бормоча себе под нос. Как только заклинание закончилось, золотой
кругляш с четырехлистным клевером оказался в его маленькой пухлой
ладошке.
Командор спокойно взирал на ход
секундной стрелки хронографа, она сделала круг и вернулась к цифре
двенадцать.
— Забирай вторую, — скомандовал
Олег.
Клест вновь начал водить руками и
бормотать. Теперь два кругляша лежали на пухлой ладошке.
— Вот теперь все, зло наказано,
соратник отомщен и можно отправляться домой, — резюмировал
Олег.
— Отлично! — Обрадовался леприкон. —
Теперь вы отдадите мне пять тысяч, и я отправлюсь домой.
— Нет, — в своей спокойной манере
ответил Командор. — Ты не заслужил пять тысяч.
— Олег, ты чего? — вклинился в
разговор Таранкин, — он же помог нам, ты же ему пообещал.
Возмущению Тарана не было предела. Он
прекрасно знал, что в сумке Олега лежали тридцать тысяч. Они с утра
обсудили, что поганец получит более пяти тысяч и он лично снял со
своего счета эти деньги, а сейчас выходила такая не красивая
ситуация.
— Таран, я сам разберусь, у нас еще
остались не решенные вопросы, — Командор пристально посмотрел в
глаза леприкону, — видишь ли, Таран, ты не в курсе, но этот поганец
попытался меня ограбить, и у него почти получилось, он спер монету,
которую я взял у Ворона на подмену, думая, что она настоящая.
— Но я же ее вам вернул, — запричитал
поганец.
— Конечно вернул, не смог ее
привязать вот и вернул.
После этих слов леприкон покраснел до
кончиков ушей.
— Все равно, без него бы ничего не
вышло, Командор отдайте ему пять тысяч.
— Нет, — Олег подошел к леприкону и
протянул пустую ладонь. — Я тебя снова обманул, давай их сюда,
отвязывай и отдавай. Обе.
Горькой досадой горели глаза
леприкон, так глупо быть обманутым в очередной раз.
Поганец отвязал монеты и со злостью
швырнул их под ноги Командора.
— Да подавись ты, каторжник!
Он отошел шагов на пять отвернулся,
скрестили руки на груди и тихонько заплакал. Добряк Таранкин
бросился успокаивать Клеста, проклиная жадного, каторжник
последними словами.