Капитан обвёл глазами притихшую
толпу.
– Всем закрыть рты! Построились дружно
в одну шеренгу. Вес, рост и жир без разницы. Смирр-на!
По команде присутствующие члены
лаборатории заняли места в хаотичном порядке под прожектором на
входе, выстроившись в линию перед начальником охраны. Кречет
привычно осмотрелся и отвёл руки за спину. Выглядел он
угрожающе.
– Значит, так, мясо! Это и вас
касается, грязная чернобыльская интеллигенция. По чистой
случайности вы остались живы, и только потому, что этот недоносок
отказался пачкать руки. Вашей голубой кровью! – рявкнул кэп и ткнул
ногой связанного Айсберга.
– Эта ночь показала, что мы, включая
меня, забили хер на безопасность, о которой я двести раз талдычил.
Мы облажались, и долбанный ураган не считается. В будущем Зона-мать
не простит собственной расхлябанности, и накажет нас со всей
изощрённостью.
Кречет подошёл вплотную к испуганному
Комару. Посмотрев тому в глаза, со всей дури врезал камраду в
«солнышко». Гонщик схватился за живот. Несмотря на комбинезон, удар
вышел мощным, жёстким. Боец охнул, задышал чаще.
Глаза командира «серых» налились
яростью и злобой. Таким его никто никогда не видел. С ноги он
пробил в грудь Дятлу, тот отступил по инерции. Скримеру досталось
больше. Безумный командир схватил за грудки стрелка, ударил коленом
и прописал быструю двойку по почкам. Охранник лагеря закашлял,
закачался, но не упал.
– Три, мля, аномалии! Пять человек! Вы
чего, поленья, сдохнуть хотите? – чеканя каждое слово, начальник
безопасности рвал и метал. На мгновение ледяной взгляд Кречета
застыл на роже виноватого Бугра.
– Ах да! Несчастный Бугор! Пользы, как
с козла молока! Видел, как режут баранов? Подходят, и ножом
выпускают кровушку, от уха до уха по горлу. Расслабились, сука! –
кричал на него Кречет, брызжа слюной. Он хлестнул пощёчину бойцу,
затем взял того за горло и зашипел:
– Ты не сдохнешь здесь, пока я тут
командую, запомни, мразь с куриными мозгами, и вы, ублюдки, вернее,
куча слонов тупорылых и негодных ботаников! Не стоило лезть в Зону.
У нас война! Су-у-у-уки!
Кречет отпустил задыхающегося Бугра.
Командир наёмников тяжело дышал, его мощный торс поднимался и
опускался. Все молчали, чувствуя вину, как провинившиеся школьники
перед завучем. И бойцы, и научные сотрудники понимали, что каждое
слово командира – правда!