Отдышавшись, Кречет уже тихо и
спокойно добавил:
– Значит, так! Если кто-то считает,
что я нарушил границы дозволенного, я уйду! Понимаю, характер у
меня не подарок. Я покину лагерь, только скажите в лицо, мол, ты,
Кречет, псих конченый, полудурок, перегнул палку. Пойму каждого!
Устал я, сорвался. Говорите сейчас, потом поздно будет.
Он по очереди обошёл каждого из
стоя́щих в шеренге людей, заглянул в душу к ним своим пронзительным
и леденящим кровь взглядом матерого ветерана. Кто знал, о чём думал
этот закалённый во многих переделках стареющий воин, привычен
управлять и отдавать приказы. Возможно ли, что он видел перед собой
не случайных контрактников, бросивших спокойную жизнь на большой
земле из-за денег, а верных и близких ему людей, о которых привык
заботиться. Неизвестно! Чужая душа – потёмки!
– Так и думал! – Кречет вновь обрёл
свою обычную невозмутимость. – Разойдись! Малыш, на позицию! Дятел
и Скример! Этого субчика ко мне в кабинет, и заприте дверь! Я с ним
поговорю. Комар, разворачивай систему безопасности, и обозначь
аномалии маячками. Бугор, не нервируй меня, а почини этот долбанный
трансформатор, наконец. Мануэль, помоги ему настроить ПО-шку.
Вдвоём быстрее получится. Пит, есть возможность установить новую
тарелку? Если да, займись, ты шаришь. Ну и хер-р Ракицкий! Уже
рассвет, сделай кофе, будь другом! Я и вправду, устал. Всем
понятно?
– Так точно! – хором и достаточно
дружно гаркнули виновники этой разборки.
– Шевелитесь!
Все тотчас бросились выполнять задания
«отца и такой-то матери», как порой себя называл Кречет. Он же
пошёл бродить по территории, успокаивая свои расшатанные
нервы.
Войдя в комнату, служившую ему и
спальней, и личным кабинетом, командир «серых» застал там с белым
лицом сидящего на стуле привязанного субъекта. Глаза его были
широко открыты. Они раскрылись ещё шире, когда оппонент взял кружку
с кофе в одну руку, во вторую огромный, хорошо заточенный
нож.
– Рассказать стишок? – Кречет с
тесаком склонился над перепуганным насмерть Айсом. – Не дёргайся!
Слушай внимательно!
Экзекутор нараспев, не торопясь,
принялся негромко декламировать стихотворение:
– Раз, два, три-четыре-пять…вышел
зайчик…
Кречет недоговорил.Он отпил глоток, хлопнул кружкой о стол и
несильно, но быстро воткнул тесак в предплечье беглеца. Брызнула
кровь, жертва задёргалась от боли, замычала. Мучитель достал кляп
изо рта.