— Деревенщина, – хмыкнула она как-то раз, когда Николай утром
готовил им обоим завтрак. Не готовлю и не буду, заявила Анна сразу,
хочешь меня – тогда заботься. Ну он и заботился. – Видно же, что
подняться хочет через постель. Я таких за версту чую.
— И в чью постель метит? – поинтересовался Николай, всё больше
для поддержания разговора. В сплетни, неизбежные для крупной
конторы, он не вникал. От этой грязи не отмыться – а значит, и
вступать не стоит.
— А мне оно нужно? – пожала плечами Анна. – Не интересовалась. И
не забудь: увижу тебя с ней – убью. Всё, хватит о ней!
После этого разговора Николай пошёл вопреки убеждениям и
проследил за Анной. Не нарушая закона, не вторгаясь, по
возможности, в личную жизнь. И убедился: да, он у неё не один. Что
удивительно, “другим” был человек из его отдела – не так давно
принятый, практически вместе с Черновой. Толковый парень, который
почти не косячил, от сверхурочных не отказывался и вообще
производил впечатление хорошего специалиста.
Ладно. И чёрт с ним. Ревность глодала Николая недолго, какую-то
неделю. Он стал чаще уединяться у себя в “берлоге” – в личном
кабинете. Там он воссоздал тот самый милый и приятный уголок, что
был в его квартире в детстве.
В “берлоге” всё было родным и милым, начиная с запахов.
Отчего-то именно запахи оказались главными; Николай сторонился
шумных компаний; общался с большинством коллег в основном по
работе, и предпочитал наслаждаться запахом домашнего уюта в своё
удовольствие. Даже нашёл в квартире родителей свою старую игрушку,
Винни-Пуха, и усадил его за рабочий стол, чтобы всегда видеть.
Помогало.
Он не перестал встречаться с Анной, но эти встречи стали реже.
Уже как-то по привычке получалось. И, похоже, их обоих всё
устраивало. И ладно. Плыть по течению жизни становилось
привычкой.
Подлинный талант Черновой проявился неожиданно и, увы, в
драматической ситуации. Анна, которая любила опрокинуть
рюмочку-другую после удачной сделки, не всегда могла вовремя
остановиться. Николай, если они были вместе, был ей не указ; не раз
и не два Николай просто уходил – смотреть и терпеть пьяную Анну,
которая становилась несносной в такие моменты, было выше его
сил.
И бросить всё это не хватало воли. К тому же Анна умела
извиниться и попросить всё забыть – ну не хватало в эти моменты
силы духа, чтобы не повестись в тысяча первый раз.