Убил он его не по-рыцарски— со спины. Опустил большой камень на
голову, когда плосколицый сидел на корточках, разглядывая
оставленные грэлем следы. Забрал его копье и примитивный лук с
вязанкой стрел. Неудобно же таскать, до колчана изобретательная
мысль агрессивного племени еще не дошла. Подобрал валявшийся у
голого трупа нож и несколько дротиков. Все, хватит трофеев, а то
идти будет тяжело. Из любопытства заглянул в шатер, в котором жил
«самый мудрый». Помещение как помещение, ничего особенного.
Подобрал с пола «шило» из кости, пригодится, а в углунашел мешочек
грязноватой соли. Не сразу даже и понял, что это «белая эсса», пока
не лизнул.
— Аааам! Ааааам!
Он бродил по стоянке, выкрикивая имя девочки. Среди трупов он ее
тельце не обнаружил, может и успела спрятаться в какую-то одному ей
известную по детским играм норку. Обыскивать каждую землянку в
отдельности времени не было, мог вернуться второй плосколицый— вот
и драл свою глотку.
— Аааааааааам, да где же ты, это я, грэль, тьфу ты…
Ам нигде не было, ну что ж, он сделал все что мог. Может она
вообще успела убежать со стоянки и прячется где-то в расщелине. В
последний раз обошел по периметру стоянку и вернулся к скале, чтобы
передохнуть в тени и двинуться в путь по саванне прямо на запад к
Граке и детям.
— Ам, выходи, это я,— крикнул еще раз уже без всякой
надежды.
В ответ он услышал трель свистка, он повторился, а потом и вовсе
уже не замолкал. Андрей подскочил и побежал на звук. Она сидела,
сжавшись в комочек в кустах редкой колючей растительности со
свистком в руке. Увидев его, бросилась навстречу и обняла за ноги.
Бедная девочка, надо ли показывать тебе, что случилось с твоими
родными. Ведь среди трупов он заметил и того мужчину, который
наказал тебя за принесенное грэлю мясо. Но, кажется, она знала, что
там случилось. И отказывалась идти в сторону стоянки. Ну что же,
тем лучше. Он взял ее на руки и пошел на закат солнца.
Шли они уже третий день. Долго. Все-таки бежать, подгоняемому
ударами охотников, и с ребенком на руках это не одно и тоже. Холм
со скальными «Зубами великана» он увидел издалека. Даже
прослезился— значит он идет верной дорогой и до дома совсем уже
близко. Когда его взяли в плен, то путь до холма с места разделки
большерога занял световой день, а сейчас, с ребенком на руках,
займет два, но это уже неважно. Скоро он будет дома.