– Правда, похоже, да? – и, не сдержавшись, захохотала во весь голос, заливисто и чисто.
Взрывник тоже рассмеялся. Давно, ох, как давно он так не веселился.
***
Утро началось ещё до рассвета. Мальчика подняли, искупали, причесали и одели во всё нарядное, яркое, с вышивкой, и даже сапоги напялить заставили, хотя до этого за всё время он даже захудалых тапок не видал. Думал, что обуви у людей тут не предусмотрено вовсе. Есть обувь, у всех есть: и у отца высокие кожаные сапожищи, и у матери с сёстрами закрытые туфли с нашитыми сверху побрякушками. Дополнительно – разноцветные ленты в волосах, бусы, браслеты.
– Ну, ничего себе, – разглядывал мальчик своё преобразившееся семейство. – Мы, никак, на праздник идём?
Отец дочищал и без того блестящий сапог.
– Урожай собрали, общину сдали, сегодня сход старейшин с дальних селений Совет держать будет и главному старосте отчёт давать. День важный, сынок, не до гуляний мне. А ты погуляй, погляди, считай, в первый раз всё увидишь уже, да денег на сладости не жалей. На, вот, держи, – и, сняв с пояса маленький мешочек, отсыпал всем троим по пять невзрачных, кривеньких монеток.
– Юр, – укоризненно покачала головой Инала, – не много ли раздаёшь?
– Не много. Заслужили. Пусть вдоволь нагуляются.
– Ох, и балуешь ты их, Юр. Анята, спину выпрями. Доня, опять растрепалась, а ну косу поправь, – потом перевела взгляд на сына, обсмотрев с ног до головы, но промолчала, видимо, всё в норме оказалось.
Взрывник сел на лавку уже прилизанный, одетый и переваривал услышанную информацию. Бесцеремонно сдвинув его в сторону, рядом плюхнулась Анята.
– Чего ты мрачный такой? Да не грусти, это дела для взрослых, для мужчин, а бабы и дети на Сход не ходють.
Доня добавила:
– Мы на ярмарку пойдём. Сегодня будет большой торг. Карусель, сладости, украшения всякие, ленты красивые. Ух, и накатаемся!
Анята заявила:
– А я все деньги тратить не стану, цацак у меня и без того хватает. Отложу половину, только на карусель пойду и погляжу, чего пришлые привезли.
– Ага, поглядит она, конечно, а главное – там Бадуг будет, важный, как сивуч брачующийся, – хихикнула вторая сестрица. – Хотя, почему, как? – хитро зыркнув на уже злющую Аняту, пискнула и проворно спряталась за широкой спиной отца.
– А ну, не баловать мне! – рявкнул тот. – Раз готовы, на выход, – скомандовал глава семейства и, поправив перевязь с новым, недавно купленным тесаком, размерами не уступающим прежнему, посмотрел на всё ещё хлопочущую супругу.