Я
кивнула.
— Хорошо,
ванная по коридору налево. Помочь дойти?
Тэ упрямо
замотал головой. Я сдержала ухмылку, взяла пиалу и отнесла. Следом
раздались тихие ругательства. Гость явно пытался самостоятельно
добраться до ванной. С одной стороны, стоило помочь. С другой…
сказал сам, значит сам.
Правда,
принятое решение не помешало мне тайком понаблюдать за Тэ. И только
убедившись, что всё в порядке, и он благополучно попал в ванную, я
вернулась в гостиную. Так как комнаты у меня всего две (кабинет не
в счет), я быстро постелила Тэ в гостиной. И даже положила чистый
новый халат — подарок господина Куригавы на день рождения. Мне он
великоват, а вот Тэ будет в самый раз.
Когда
гость, поблагодарив меня за всё, устроился на диване и заснул, я
вышла на кухню. Поставила чайник, зажгла свечи и села за стол. Было
о чём подумать. Тэ от меня никуда не денется. И всё равно расскажет
то, что мне нужно. Но при этом важно ещё связаться с Мэйдо. Она
скажет то, что может скрыть Тэ.
Я запустила
пальцы в волосы и потёрла виски.
Изя вскочил
на тумбочку у стола, внимательно посмотрел на меня.
— Не ломай
голову, Мардж, она у тебя одна. Кагеноками абы кому не даст своё
покровительство.
— Это меня
и пугает, — задумчиво протянула я. — Мэйдо тоже не связалась не
пойми с кем. Значит, мальчик что-то знает.
— Он не
такой уж мальчик.
— Не
девочка, — отрезала я.
Изя издал
непонятный звук, походивший на нечто среднее между смехом и
бульканьем.
Я встала,
сняла чайник с кристаллов и налила себе кофе. Чёрный, безумно
горячий и горький как яд. А потом добавила настойку на молоке
подземного цука. Уж если настраиваться на ментальный прорыв, то по
полной программе.
Изя
деликатно фыркнул:
— Мардж, ты
уверена, что стоит именно так?
Я взяла в
руку чашку, вдохнула аромат. По телу пробежала волна
бодрости.
–— Cтоит. В
моём доме находится член рода Мин.И очень не хочется, чтобы завтра тут появился кто-то
из его родичей.
***
Две
недели назад
Жёлтый свет
трепетал живым пламенем, растворяя густую тьму джапонской ночи. На
улице было сыро и ветрено. Бумажный фонарь в переулке Оцу был
изрядно изорван. Сгорбленное существо с бледной в прозелень кожей
слизывало длинным языком горячее масло. Ноги существа с большими
крючковатыми когтями стояли на разноцветной плитке, которой была
выложена садовая дорожка. В нескольких шагах от него лежало
изувеченное тело молодого мужчины.