Но и этого оказалось достаточно. Глаза полыхнули несдерживаемой
ненавистью; ногти впились в ладони. Теперь она знала. Голова вновь
запрокинулась, на шее набухла синяя жила, из горла вырвался полный
смертной угрозы вой – так волчица клянется отомстить за своих
щенков. Движение руки – и чаша затянулась плотной коркой, похожей
на запекшуюся человеческую кровь. Сосуд с огнём скрылся в заплечном
мешке, и кусты с лёгким шорохом сомкнулись за ушедшей. Ночная
Всадница взяла след. Он приведёт прямо к оплоту врагов её госпожи и
наставницы.
Фроди и Гудмунд горячили коней, спеша на северо-восток, где за
невысокой цепью старых, полустёртых водой и ветром гор лежали
области Рёдульсфьёлля, цветущего сада Ялини, Властительницы
Зелёного Мира. Когда-то унылая и бесплодная земля превратилась в
символ могущества богини, покрывшись за десятилетия её упорного
труда прекрасными, невиданными, растущими только здесь деревьями,
кустами и травами. Обо всём этом и о борьбе Ялини с упрямыми
карликами, твердолобо и угрюмо отстаивавшими своё право жить на
исконно принадлежащих им землях по законам и обычаям предков,
подробно рассказано в «Оживлении Рёдульсфьёлля».
За много миль до границы заповедных краев воины уже видели
заткавшие всё небо облака дыма. Низкие, подпитываемые тысячами и
тысячами поднимавшихся ввысь серо-чёрных столбов, облака эти
нависали недоброй завесой, стремящейся навсегда скрыть солнце от
мира. Ветер рвал в клочья их края, однако снизу подпирали новые
клубы, и бреши тотчас заполнялись. Фроди и Гудмунд переглянулись и
пришпорили лошадей.
Им оставалось миновать последнюю лесистую долину – ворота в
Рёдульсфьёлль, и они решили не останавливаться на ночлег. В этих
диких краях, среди редких людских поселений, бродили существа
древние, могучие и недолюбливавшие пришлых, а потому рисковать не
стоило. В случае чего – днём добрые кони вынесут.
Дорога делала крутой поворот. Всадники послали лошадей по её
внешнему краю, чтобы невзначай не столкнуться с кем не надо нос к
носу. Миновали ольшаник – и глазам их открылась странная компания,
усевшаяся прямо на поваленное поперёк дороги дерево.
Болтая ногами, обутыми в сапоги красной кожи, оживлённо
переговаривались между собой пятеро низеньких древесных гномов; на
коленях у каждого лежал лук. Что-то бормоча себе под нос и вращая
круглыми жёлтыми, как у совы, глазами, мохнатой грудой возвышался
болотный тролль; устало уронив на колени длинные натруженные руки с
плоскими мозолистыми ладонями, молча сидел кобольд; и у самого
края замер, напряжённый и прямой, эльф в дивных лазоревых доспехах,
державший наперевес узкий и длинный клинок, играющий всеми цветами
радуги. За его спиной виднелся альв[1]; его одежду покрывали
десятки, даже сотни искусно нашитых стальных оперённых игл, рядом
лежал заряженный одной из них самострел.