Такого Олег от своих друзей не ожидал. Он с изумлением,
смешанным с досадой смотрел на того, кто стал его первым соратником
и другом в этом чужом, по-началу, мире. К тому же, говорил он
сейчас не только от своего имени, но и от имени Гортензии.
- Молодцы, - с сарказмом произнёс Олег, - Значит, как меня
каждый раз под паровоз толкать, так вы всегда впереди планеты всей,
а как самим взять на себя не груз исполнителей, а бремя власти, так
сразу в сторону? Понимаю. Помогать что-то делать, это не самим
делать.
- Олег..., - попытался что-то сказать Чек, но был перебит.
- Я уже больше двадцати семи лет Олег. Двадцать один год там, и
шесть с лишним лет здесь. Ну что, смотришь, Чек? Глупости говорю?
Ну да. А ты умный. Знаешь, когда вовремя в сторону уйти. А не
знаешь, так тебе жена подскажет. Она ведь у тебя мудрая.
Задачи смутить старого друга Олег себе не ставил, но это у него
получилось.
- Подожди. Не кипятись. Я же не сказал, что мы отказываемся. Я
лишь попросил тебя ещё раз над этим подумать. Может...
- Не может, Чек. Не может. Мне и так придётся полагаться на
огромное количество людей, которым я не могу в полной мере
доверять. Если ещё и вы, мои соратники, начнёте хвостом вилять, то
мне будет проще прямо сегодня, с этого торжественного приёма, уйти.
А что? Заберу с собой Улю, и уедем в Нимею. Там уже корабль, поди,
готов, а не готов, так быстро доделают. Сядем на корабль и
отправимся в круиз. Мир посмотрим, себя покажем.
Чек, кажется, впал в ступор. Он впервые видел своего молодого
начальника и друга в таком искреннем раздражении. Да Олег и сам от
себя не ожидал такой злости. Видимо, огромный объём намеченных им
планов был для него действительно тяжёлым грузом.
Ситуацию разрядила Мона. Молоденькая женщина расплакалась и
упала перед регентом и господином на колени. По привычке ничего не
говорить, она ничего и не говорила. Только плакала и смотрела так
красноречиво, что была понятна, словно произнесла длинную речь с
трибуны.
- Олег, говорю же, ты не так меня понял. Прости. Сам же знаешь,
какой я косноязыкий, - повинился Чек.
Вид плачущей Моны Олега пристыдил. Он, взяв её за плечи,
заставил девушку подняться.
- Я и забыл, что ты тут уши греешь. Большие дяди говорят о
делах, которых ты совсем не понимаешь. Если я с сестрой и уеду, -
тут он выразительно посмотрел на своего командующего, - То и тебя с
мужем с собой возьмём. Но наш отъезд вряд ли состоится. Господин
Чек, как ты слышала, совсем не то имел в виду, что сказал.