– Нам туда? – поинтересовался Барс,
подсвечивая фонариком ступени, ведущие вниз. – Там переход?
– Был, – Королев ответил не сразу. –
Теперь здесь, можно сказать, жилые помещения. Смотри.
Барс спустился еще на несколько
ступеней. Там, где когда-то был подземный коридор, соединявший
платформу и само здание вокзала, теперь стояла стена. Точнее, некое
бесформенное нагромождение железа и пластика – стиральные машины,
куски автомобилей, какие-то коробки. Пару раз луч фонарика
выхватывал из темноты что-то напоминавшее рекламные щиты. Похоже,
местные жители были не слишком-то придирчивы в выборе строительного
материала. Вход в убежище представлял из себя грубую металлическую
дверь с глазком, снятую, вероятно, с какого-то помещения неподалеку
и непонятном образом закрепленную в самом центре этой безумной
свалки.
– Однако, – задумчиво произнес Барс,
внимательно рассматривая вход в подземку. – Глазок есть, а звонка
не предусмотрено.
Он подошел поближе и аккуратно
постучал по двери. Она отозвалась гулким и протяжным звоном, но
больше ничего не произошло. Через минуту Барс постучал снова – на
этот раз сильнее – и снова никакого ответа.
– Может, они там померли все, а? –
тоскливо спросил он.
И тут же отпрянул назад. В глазке на
мгновение мелькнул свет. Потом за дверью раздались торопливые шаги.
Когда слева от двери открылось что-то вроде крохотного оконца,
откуда высунулся ствол автомата с примотанным изолентой фонариком,
Барс уже почти не удивился.
– Стой на месте, – предупредил голос
из-за двери.
– Ага. Шаг вперед – стреляешь, –
вполголоса отозвался Барс, поднимая руки. – Вы бы хоть чего нового
придумали, честное слово.
Долго ждать им не пришлось.
По-видимому, часовой уже вызвал кого надо заранее, и теперь дело
осталось за малым. Процедура прохода в убежище мало чем отличалась
от тех, что были приняты в Питере, разве что паспортов никто не
требовал. Оно и понятно – город небольшой, выживших мало, и все
всех знают в лицо. А уж с нового человека и вовсе глаз сводить не
будут. Похоже, подобных визитеров жители станции не видели уже
давно.
– Оружие оставите здесь. Даже ножи,
если есть. И по три патрона с брата за вход, – предупредил часовой,
открывая дверь. – Или гуляйте.
Пока Королев без лишних возражений
выщелкивал из запасного магазина требуемую плату, Барс успел
кое-как рассмотреть тех, кто их встречал. Трое мужчин. Двое совсем
молодые, родились, скорее всего, или уже после Катастрофы, или за
пару лет до нее. Тощие и бледные, но оба с автоматами. «Семьдесят
четвертыми» старого выпуска, с еще деревянным цевьем и прикладом.
Худосочные парни поглядывали на чужаков со странной смесью
неприязни и страха, причем второго было явно больше. Третий
оказался намного старше. Лет шестьдесят или около того. Волос у
него на голове осталось не так уж много, и почти все седые. Полный
– вернее, был когда-то, но сейчас основательно исхудал, и прежние
габариты мужчины выдавали только крупные кисти с широкими
запястьями и висевшая мешком одежда: не раз штопаная серая рубашка
с засученными рукавами и древние шерстяные брюки, каким-то чудом
сохранившие что-то вроде стрелок. На круглом лице старшего
красовались огромные прокуренные усы и очки в роговой оправе, и в
целом оно бы производило впечатление добродушного, если бы не
глаза. Серые, внимательные, с цепким и пронзительным взглядом.
Умные. Оружия у мужчины никакого не было – по крайней мере, с виду,
но остальные обращались к нему с неподдельной почтительностью – и
явно не только из-за почтенного возраста и седой головы.