- Да так, между делом, - пожал плечами кондуктор, уже и думать
забывший о своем обещании. – Но я рад, что все получилось. Хотя,
погоди-ка. Это что, наша батарея уже прибыла?
- Ну, конечно!
- Давно?
- Да только что!
- И ты, сломя голову, бросился меня искать?
- А как же иначе? Сам посуди, в Бами все только и говорят о
недавней стычке с текинцами у Бендессен и твоем геройстве.
- Так уж и о «геройстве»?
- Конечно! Это ведь совершенно легендарное дело получилось. Ты с
дюжиной казаков восемь часов отражал нападение трех сотен туркмен.
Спас доктора. Убил вражеского предводителя. Как жаль, что я не был
с тобой там!
- Не торопись, навоюешься ещё, - с легкой улыбкой поспешил
охладить его пыл Дмитрий. – Кстати, есть хочешь?
- Если честно, очень!
- Тогда ты вовремя. Шулюм, кажется, уже поспел.
- Что, прости?
- Сейчас узнаешь.
- Здравствуйте, Александр Александрович, - поприветствовал гостя
взмокший от работы Федор. – Каково поживаете?
- Все хорошо, Федя. А ты как?
- Слава Богу, - истово перекрестился Шматов на маленькую икону,
видневшуюся в палатке и составляющую ее единственное украшение. –
Не подстрелили ещё текинцы, благодаря заступничеству Царицы
Небесной.
- Погоди, а ты тоже был у Бендессен?
- А как же. Мы с Дмитрием Николаевичем, ровно иголка с ниткой,
куда он – туда и я.
- Славно.
- А то. Кушать будете?
- Если угощаешь, так отчего же нет?
- Тогда присаживайтесь, у нас все готово.
- Какой интересный стакан! – обратил внимание гардемарин на
посуду. – На бутылку похож, только без горлышка.
- Бутылка и есть, - усмехнулся Будищев, - точнее была. Солдаты
наловчились делать.
- Но как?!
- Все просто, двое обворачивают штоф в нужном месте бечевой и
быстро-быстро трут ею, нагревая стекло. Потом третий обливает её
водой, после чего лишнее легко отламывается.
- Наши солдаты знают физику за гимназический курс?
- Скажешь тоже, Сашка! Они, в большинстве своем, даже слова
такого никогда не слышали, но вот соображалка у них работает, этого
не отнять.
- Феноменально!
Пока Дмитрий объяснял приятелю технологию изготовления стаканов
в походе, Федор наполнил глиняную миску столь восхитительно
пахнущим варевом и подал ее гардемарину. Тот, поблагодарив Шматова
легким кивком, принял её и зачерпнул полную ложку.
- Смотри не обожгись, - с усмешкой предостерег его Будищев.