; что средства массовой информации во главе с телевидением превращают «публику» в апатичную массу, «черную дыру, в которой политические усилия политиков, активистов, медиа и школ исчезают практически бесследно»
[34]. В этой книге ставятся под вопрос подобные посылки, неявно опирающиеся на более старый и более общий предрассудок, согласно которому «современные» системы широкого вещания взращивают безвольных людей, живущих на ежедневных дозах вымысла. Сегодня (как, возможно, и ранее) было бы не совсем верно говорить, уподобляясь знаменитому американскому философу Джону Дьюи, что мы «живем, подвергаясь величайшему натиску массового внушения, когда-либо испытываемого человечеством». Искусство создания общественного мнения, манипулирования им и контроля над ним посредством медиа все еще ставит серьезные проблемы перед демократией. Однако предостережения, высказанные в первые годы широкого вещания, т. е. в 1920‑е и 1930‑е годы, должны быть полностью переосмыслены. Более невозможно однозначно соглашаться с Эдвардом Бернейсом, крестным отцом пропаганды, который говорил, что «пропаганда становится инструментом невидимого правительства», что «пропаганда для демократии является тем же, чем насилие – для диктатуры», а если «народ» хочет быть «свободным от железных цепей» и во имя демократии слепо отказывается от «любви, почитания и покорности» правителям, тогда этот народ должен согласиться с «серебряными цепями», произведенными организованными механизмами соблазна и пропаганды, т. е. с тем, что Адорно и Хоркхаймер позже назвали «культурной индустрией»
[35].
Вот в чем вся соль: точно так же, как в XVI в. производство печатных книг и усилия, необходимые для чтения кодексных изданий, потребовали фундаментального сдвига общей установки, сегодня в постепенно формирующемся мире коммуникационного изобилия нужно сделать совершенно новое умственное усилие, чтобы осмыслить то, как демократии в различных регионах мира оформляются и перекраиваются новыми инструментами и риторикой коммуникации – и почему само наше понимание демократии тоже должно измениться.
Но как нам действовать? Какими представляются ключевые тренды, которые нам нужно отметить, истолковать, учесть в наших размышлениях о демократии в эпоху коммуникационного изобилия? Наиболее важными являются несколько трендов. Они требуют самого тщательного анализа, поддерживаемого четким ощущением его историчности.