.
Из клубов пыли появилось два десятка беженцев, которые странно колыхались на ходу. Каждый тащил невероятные пожитки – массивные тумбочки, сундуки, забитые едой шкафы, подсвечники и древние доспехи. С флангов толпу прикрывал строй солдат Седьмой: они хохотали, кричали и били мечами о щиты, празднуя успешное отступление.
Бальт лающе хохотнул.
– Передай мои поздравления Кальпу, когда увидишь его, историк.
– Седьмая заслужила день отдыха, – сказал Дукер.
Виканец приподнял безволосые брови.
– За одну-то победу?
– Им нужно её прочувствовать, командир. К тому же целителям понадобится время, чтобы срастить кости – плохо будет, если в нужный момент они все окажутся с истощёнными Путями.
– А нужный момент скоро придёт, так?
– Уверен, – медленно проговорил Дукер, – что Сормо И’нат со мной согласится.
Бальт опять сплюнул.
– А вот и мой племянник.
Из пыли возникли копейщики во главе с Колтейном. Они прикрывали отход солдат, многие из которых несли или тащили чучела беженцев. По общему числу было понятно, что Седьмая одержала неоспоримую победу.
– Что это у Колтейна с лицом? – спросил Дукер. – Мне на миг показалось, будто я вижу улыбку…
– Почудилось наверняка, – пробурчал Бальт, но Дукер уже достаточно хорошо изучил виканцев и уловил шутливую нотку в голосе старого воина. Затем Бальт добавил: – Передай Седьмой весть, историк. Они заслужили свой день.
Скрипач сидел в темноте. Заросший сад окружал колодец и полукруглую скамейку рядом с колодцем. Прямо над головой сапёра открывался небольшой кусочек звёздного неба. Луны не было. Вдруг он склонил голову набок.
– Двигаешься ты тихо, парень, тут уж ничего не скажешь.
Крокус немного помялся за спиной у Скрипача, затем сел рядом на скамейку.
– Ты небось не ожидал, что он вот так возьмёт и напомнит про своё звание, – заявил юноша.
– Значит, вот что произошло?
– Вот на что это было больше всего похоже.
Скрипач ничего не ответил. Изредка над полянкой проносились ризаны и хватали накидочников, которые парили над колодцем. В прохладный ночной воздух просачивалась из-за задней стены вонь гниющих отбросов.
– Она расстроилась, – сказал Крокус.
Сапёр покачал головой. «Расстроилась».
– Мы просто поспорили. Не пленных пытали.
– Апсалар ничего такого не помнит.
– Зато я помню, парень, такое легко не забудешь.
– Она же просто девушка – рыбачка.