Осталось плюнуть, да растереть, придумать способ отменить
регенерацию маски и эти два десятка Смогут более плотно
взаимодействовать с окружающими. Хотя... Если научаться скрывать
присутствие, или создать амулет сокрытия, то я знаю одного
парнишку, который будет неимоверно рад таким горкам.
Стоп! А это мысль!
-- В путь, Клан! Я познакомлю вас с Лётчиком! - на подъём мы все
быстрые, брать то нечего. До нужной точки было три тысячи с сотнями
километров.
-- По пути скармливаем гигантов нашему пополнению, каждый
седьмой мой!
Теперь у нас было три Великих, их Зов собирал всех окрестных
великанов с восьмидесяти километров. Но просто стоячих я впитывать
запретил. Это развивает неправильные инстинкты.
Пока Защитники держали всех призванных гигантов, Клан выходил
двести тридцать на десятерых, артиллерия бдила и срывала серо
камнями. Самые ловкие из них участвовали в ближнем бою со своими
языками.
Потом в круг стали попадать по пятнадцать гигантов. Через пол
тысячи километров и десять суток марша в круг слали заталкивать по
двадцать гигантов и один из Плеч играл на их стороне. Вновь
появились раненые, иногда убитые. Эта боль утраты заполняла Пустоту
в душах соклановцев и делала эту Пустоту шире. Да, это в десятки
раз медленнее чем каннибализм, но работает. Осталось узнать пределы
такого роста.
-- Не хочешь терять дорогих друзей? Становись сильнее и защищай
их. - была на это присказка, ставшая девизом.
Как заставить отъявленных эгоистов прикрывать друг друга? Всего
лишь поменять условия. Эгоисты Пустые защищают этим себя, свой
внутренний комфорт. Меня устраивала такая подмена.
Сентябрь. Две тысячи десятый год. ПМ. Тэк.
-- Хвостик, сколько же нам их жрать? Уж не девять месяцев, я
надеюсь.
Ещё через тысячу километров и двадцать пять дней(скорость упала
из-за раненых) я начал поглощать каждого третьего старшего гиганта.
Скверна сочилась из моих пор оставляя ожоги, чтобы этого избегать
пришлось выдавливать её мощными короткими импульсами с выбросами
Ксие, синхронизируя свои действия с командой уборщиков.
Наблюдение: скверна разъедает духовную материю.
Интересно, при длительном накоплении скверны от души останется
только нерушимый стержень воли? И сможет ли такой пустой
оперировать этой скверной?
Праздное любопытство. Мне не нравиться то, что она делает с
моими чувствами, моими воспоминаниями, с внутренним миром, который
строиться общими усилиями для моей радости. Особенно то, что
произошло с библиотекой! Я треть книг осознать не успел, почти
равно дочитать, когда эта дрянь их размазала. Надежда на
восстановление мизерна, из десяти тысяч новосёлов ещё ни один не
поделился воспоминаниями об недочитанных, зато навалили кучу
других.