Да, обучение началось с техники безопасности, и мне ни тогда, ни
впоследствии не приходило в голову относится к словам родителей
легкомысленно. Должно быть, они так старались вбить мне в голову
эти правила потому, что боялись, что мне захочется похвастаться.
Может быть, тринадцатилетний ребенок и не удержался бы, но мое
взрослое сознание в этом отношении очень помогло. Я был полностью
согласен, что такую способность стоит держать секрете, хотя бы
потому, что в противном случае она просто теряет половину своей
эффективности.
Что касается практики – мама, пожалуй, преуменьшила свои знания.
У нее не было четких методик для перехода с одного ранга на другой,
как для других видов манн. Для проклинателей ничего подобного
вообще не создавалось. Официально никто даже не определил, к какой
градации нас относить – военной или гражданской, хотя традиционно
почему-то относили именно к гражданской. В легендах сильных
проклинателей называли мастерами или даже повелителями проклятий,
как обладателей гражданских манн, но никогда – гоплитами или
полемархами, как тех, у кого манны военной направленности.
По крайней мере того, что она мне рассказала, оказалось
достаточно. Упражнения мы придумывали вместе, а потом я занимался
самостоятельно. Тогда, в нашем старом домусе, я действовал больше
на инстинктах, и оттого потратил очень много сил. Фактически, там
сработала чистая ненависть и желание остановить тварь в форме, все
остальное сделал мой дар. И на это потребовалось очень много сил. Я
еще очень долго не смог бы повторить ничего подобного – в момент
пробуждения дар бывает очень силен, но чтобы вновь использовать его
на таком уровне нужно долго тренироваться. Я упражнялся каждую
свободную минуту, пытаясь восстановить то состояние, в которое
погрузился, наблюдая за копающимся в наших вещах жандармом. Каждую
ночь я изо всех сил концентрировался, по нескольку часов пытаясь
войти в это подобие транса, и первые успехи появились только спустя
полгода бесплодных попыток.
Однако тренировками дара дело не ограничивалось. Внимательность
и фантазия тоже играли важную роль. Прежде всего, я должен был
научиться видеть окружающее. Чем больше возможностей я вижу, тем
легче оказывать влияние. А еще я должен четко представлять себе то,
что должно случиться. Я учился видеть, что происходит вокруг.
Видеть предметы и замечать в них слабые места, видеть людей и
представлять, что и по какой причине может случиться. Я шел по
улице на работу, и представлял, как на голову вон тому чистому
падает кусок черепицы. Почему он решил упасть только сейчас? Почему
именно этот кусок черепицы? Он лежит чуть криво, значит, держится
чуть слабее. Я переводил взгляд на конный экипаж, и пытался понять,
почему он может внезапно остановиться? Лопнет ось? Или, может,
слетит подкова у лошади? Или оса внезапно укусит кучера, и тот,
дернувшись, потянет за поводья?