Я бы не решился выйти на площадь. Здесь, в едва освещенном
полумраке бывшей улицы Благой богини, мне грозило потерять только
деньги. Те шакалы даже не стали бы меня убивать. Избили бы,
хорошенько, но и только. Попадись я чистым – и всего лишь потерей
денег я бы не отделался. Наверное, я бы остановился на самой
границе освещенной территории, и дожидался, пока набравшаяся
смелости гопота не оттащит меня подальше, чтобы спокойно обобрать.
Я уже начал смещаться к краю улицы, будто инстинктивно ища защиты
под стенами зданий, хоть и прекрасно понимал, что только оттягиваю
неизбежное. Дома здесь жмутся так плотно друг к другу, что не
остается даже крохотной щели, в которую можно было бы забиться.
Это непроизвольное желание укрыться, да еще нерешительность
преследователей меня и спасли. А еще чуткий слух. Шаги
приближающегося патруля я услышал за мгновение до того, как
жандармы показались на улице, и как только услышал, прыгнул к
стене, сжался, скрючился, стараясь стать как можно меньше и
незаметнее. Я находился как раз посередине между двумя фонарями, в
самом темном месте, и те, кто патрулировал площадь, меня не
заметили. Смотреть в темноту стоя на ярко освещенной площади вообще
бессмысленно. Жандармы. Всего лишь жандармы: чистым не по рангу
мокнуть под дождем, меряя шагами площадь. Этот вид войск и
появился-то совсем недавно, уже после отречения цезаря. «Основной
задачей жандармерии является обеспечение порядка и внутренней
безопасности в республике», как было написано в уставе, а по факту
подавление религиозных выступлений. Цепные псы чистых, так их
называют. Ну и поведение у них соответственное. Честных людей в
такой организации не так уж много, а вот отребья всякого
достаточно. И это очень, очень славно, потому что будь здесь
служители нового бога, кто-то из них мог почувствовать остаточные
следы моего колдовства. Они умеют – их бог дает им достаточно сил,
чтобы выявлять скверну.
Карабинеры остановились, будто что-то почувствовали. Возможно,
все-таки заметили какое-то движение, или услышали шорох моих шагов…
Я чуть повернул голову, и едва сдержал довольный выдох. С моего
места было отчетливо видно преследователей. Все четверо замерли,
боясь пошевелиться. Так же, как и я. Вот только я успел прижаться к
стене, а они так и шли посередине улицы, да еще цепочкой
растянулись, чтобы уж точно не дать мне прорваться, вздумай я
вернуться. Оба жандарма всматривались в темноту, решая, стоит ли
проверять подозрительное место, или поскорее завершить обход. Их
взгляды были направлены вглубь темной улицы. Едва заметная
неровность у подножия стены, которой я выглядел с их ракурса,
представителей власти ничуть не интересовала. Мне казалось, что я
ясно вижу их мысли, в которых чувство долга борется с желанием
поскорее сбросить с себя промокшие плащи и занять руки кружкой с
чем-нибудь горячим. «Ну же…» мысленно говорил я. «Вы должны
проверить. Вас ведь ждет неплохая премия, если удастся поймать
нарушителей» Я так этого хотел, так страстно мечтал, чтобы
карабинеры свернули на улицу, что сам не заметил, как начал