Кончив населять мир, Тэнгэр
вернулся на алдан‑тэсэг. Он взглянул сверху на маленький далайн,
вспомнил, что сказали ему звери и человек, и впервые подумал, что
вечность, возможно, вовсе не так велика, как это ему
казалось.
Шооран остался один.
Сначала он жил в каком‑то оцепенении
– с исчезновением старого илбэча вдруг пришло запоздалое осознание
смерти мамы. До этого Шооран продолжал разговаривать с ней словно с
живой, сообщать о своих делах, рассказывать, чем они со стариком
сегодня занимались и что интересного он отыскал в алдан‑шаваре.
Теперь он понял, что всё зря – мама не слышит. И старик бросил его,
уйдя навстречу проклятию Ёроол‑Гуя.
Неделю Шооран питался опавшими
плодами туйвана, росшего неподалёку от входа в алдан‑шавар, но под
конец приторно‑сладкие душистые плоды опротивели ему, и Шооран
понемногу начал заниматься хозяйством. Он вовремя убрал хлеб и с
удовлетворением наблюдал, как над щёткой жнивья дружно пошли в рост
свежие побеги. После нескольких неудачных проб научился готовить
кашу и печь на гладком боку авара лепёшки. Гораздо хуже обстояло
дело с мясом. Все старые запасы были съедены или испортились, и,
значит, нужно идти к ручью – колоть бовэра. С этой, казалось бы,
простой работой Шооран не справился. У старика всё выходило легко:
он выбирал бовэра, наставлял ему под лопатку остриё гарпуна, резко
наваливался на древко, и бовэр покорно тыркался жующей мордой в
землю. Однако у Шоорана не достало силы вонзить гарпун достаточно
глубоко. Бовэр, издав резкий, скрежещущий звук, сбил Шоорана с ног
и принялся метаться по ручью, баламутя окрашенную кровью воду и
пугая своих братьев. Гарпун криво торчал из широкой спины.
На следующий день бовэр издох, но и
теперь Шооран не смог вытащить его на берег и потрошил прямо в
ручье, окончательно испортив воду. Охоты к мясу Шооран не потерял,
но с тех пор старался выбирать зверя поменьше и обязательно в
низовьях ручья, чтобы кровавый поток не растекался по всему
оройхону.
Чтобы чем‑то занять себя, Шооран
принялся всерьёз изучать алдан‑шавар. Он излазал его до последнего
закоулка и мог с закрытыми глазами пройти в любое место. Во всём
алдан‑шаваре не сыскать было двух одинаковых ходов. Иногда, чтобы
попасть из одной камеры в другую, расположенную совсем рядом,
приходилось давать крюка через весь оройхон да ещё и спускаться в
нижний ярус. Встречались и потайные ходы, начало которых было
расположено в самых тёмных закоулках, замаскированных выступами
стен. Шооран коллекционировал такие секреты, которые, впрочем, было
не от кого хранить. Но всё же приятно представить, как, спасаясь от
погони, он неожиданно исчезает в стене или, напротив, появляется
перед опешившим противником там, где его вовсе не ждут. Жемчужинами
коллекции были «дорога тукки» и «беглый камень». Ходом, или
«дорогой тукки», назывался потайной лаз, который начинался и
кончался под потолком, так что заметить его не удавалось даже при
свете. В центре хода имелся узкий выход на склон одного из
суурь‑тэсэгов. Выход Шооран заложил большим ноздреватым валуном и
присыпал листьями растущего неподалёку туйвана. «Беглым камнем»
Шооран нарёк обломок скалы, закрывавший прямой проход между двумя
суурь‑тэсэгами. Если нажать на него посильнее, то он начинал
качаться, открывая секунды на полторы щель достаточно широкую,
чтобы в неё можно было проскользнуть.