Он так растянул фразу, пытаясь найти подходящий вопрос, не
выглядя при этом нелепо, что просто не успел ее закончить — в
приемной появился мой начальник. Я едва не расплылась в искренней
улыбке. А когда Белянский при виде судмедэксперта и меня, застывшей
на пороге, откровенно поморщился, мне захотелось расцеловать
начальника в обе щеки. Спаситель!
— Калтуховский? — спросил рейян так, будто не узнал его. —
Какими судьбами?
«Такими! — едва не ответила за эксперта я. — Известно
какими!»
— Марьян, я на секунду, — пробасил великан. — Я лишь хотел
кое-что уточнить по тому делу… — Он замялся, как-то разом под
хмурым взглядом Белянского из огромного и представительного
великана превратившись в подростка. — Ну… по тому делу. По
прошлому!
— Я закрыл дело два дня назад, — прошипел мой шеф. — И там все
ясно и без твоего экспертного мнения, Себ. Мне хватило консультации
Харта.
— Да что знает этот мальчишка? — вспылил было рейян, но потом,
сообразив, что еще секунда, и он начнет брызгать слюной, стучать
себя копытом в грудь и доказывать собственную значимость,
поперхнулся, закашлялся и гораздо тише и мягче пробормотал: — Да я
просто кое-что хотел сказать. Это, в сущности, пустяк…
— Ну давай ты мне расскажешь о своих пустяках, — с крокодильей
улыбкой и ледяным взглядом произнес Марьян Белянский, пересекая
приемную. — Проходи.
Калтуховский так затравленно глянул на дверь кабинета, которую
мой начальник для него открыл, что мне в очередной раз захотелось
рассмеяться.
— Проходи-проходи, — позвал мой начальник. Он был чуть пониже
огромного быкоподобного мужчины и значительно мельче в сравнении с
ним, но в этот миг выглядел грозно и даже устрашающе. — Бонс!
— Да, шеф? — внезапно для себя выпалила я.
— Кофе, — не глядя на меня, велел начальник и, обойдя
Калтуховского, чуть подтолкнул того в спину. Судмедэксперт
вздрогнул, судорожно вздохнул, с сожалением оглянулся на меня и с
обреченным видом потопал в кабинет. Я секунду постояла на пороге,
дождалась, когда мужчины отвернулись и с облегчением выдохнула.
Мужчин я никогда не боялась. Но порой явное внимание некоторых
представителей этой части населения меня нервировало и раздражало.
Например, как сейчас. А мне нельзя выдавать себя!
Вздохнув, я вернулась на кухню и тщательно вымыла и вытерла
полотенцем пару чашечек, нашла к ним блюдца, ложки и зарылась в
имевшуюся на кухне посуду, ища турку нужной мне формы — медную, с
широким горлышком. Кофе в жестянках оказался именно таким, как я и
предполагала, но пришлось безропотно смолоть пригоршню зерен и
отдельно несколько семян кардамона. Лично мне нравился черный или
зеленый кардамон, но я ничего не имела против белого. Все лучше,
чем ничего. А вот сахар, на удивление, оказался розовым, очень
хорошим.