Как и почему мы подружились — не знаю. Уже и не вспомню. Но я с
радостью бежала к этой уверенной в себе, невероятно стойкой
женщине. Она через очень многое прошла, но оставалась ироничной и
спокойной. Она напоминала мне прабабушку, но ту я видела всего три
или четыре раза за всю жизнь, а рядом с Фанни я провела три
удивительных года.
Лишь ей одной я позволяла себя ругать, лишь ее одну называла
своим другом. Возможно, она считала меня кем-то вроде дочери или
внучки. Не знаю. Она звала меня Эллочкой и деточкой, но не более
того. Иногда обнимала, крепко прижимая к себе, но в ее взгляде я не
замечала ни тоски, ни сожаления. Мы и в последний раз с Фанни не
обнялись, просто попрощались до следующего раза, собираясь вместе
отправиться за черникой…
Я приходила к Фанни пить чай. Именно она научила меня не только
разбираться в нем, но и заваривать. А самой важной частью
приготовления чая Фанни считала сбор трав. Она любила самый обычный
черный, нежнейший зеленый, но больше — травяной и ягодный. И мы
много гуляли, собирая целые корзины всевозможных трав, цветов и
ягод. Свою добычу мы сушили, толкли в ступках и запирали в
стеклянных банках, а потом, когда начинало темнеть, усаживались за
круглый стол на веранде под большим абажуром и долго пили чай. С
ягодами, с травами, со специями, с молоком. Над нами кружились
звонкие голодные комары, а мы отдувались и хрустели колотым
сахаром.
И потом, несколько лет спустя, перебравшись в Вербич и поступив
в профучилище, я не могла предать память о Фанни и перечеркнуть все
те знания и умения, которые мне подарила эта невероятная пожилая
рейяна. Так что на дополнительные занятия я не ходила, а тратила
время на то, что посещала городскую библиотеку, гуляла по городу и
терроризировала хозяев кофеен и чайных, выискивая тех, кто мог хоть
чему-то меня научить. Естественно, записи об этом в моем деле не
имелось.
Покатав во рту глоток кофе и несколько раз глубоко вдохнув
носом, я сплюнула в раковину. В качестве попавшегося мне кофе я не
ошиблась, кардамон его не спас, но я уже придумала план выхода из
этого положения и собиралась заняться его реализацией после
работы.
— Ваш кофе, — едва слышно пробормотала я, входя в кабинет
начальника с подносом.
Белянский на меня даже не взглянул, а что-то мычавший до этого
судмедэксперт мгновенно умолк. Неслышно поставив чашки на стол, я
унесла из помещения ноги, боковым зрением заметив обреченный взгляд
Калтуховского.