– Но если я приму дары и не заставлю христианских владык склониться пред моим мечом, что скажут единоверцы, гибнущие от христианских рук в Испании.
– Вероятно то же, что сказали бы христиане своим владыкам. Что они не хотели умирать. Один человек некогда попросил муллу: «Подари мне кольцо, которое ты носишь на пальце. Я буду смотреть на него и вспоминать тебя».
– И что же ответил мулла?
– Он сказал: «Нет. Лучше смотри на своё кольцо, которое я не попросил у тебя, и вспоминай обо мне».
Тамерлан улыбнулся:
– Этот мулла знал, что делал.
Он резко встал с трона. В движениях великого амира больше не чувствовалось ни старческой дряхлости, ни сонливой усталости. Казалось, что Железный Хромец готов был сейчас же вскочить в седло и мчать вперёд, не ведая пути, к последнему, закатному морю. Он повернулся к одному из своих приближённых.
– Там среди даров я видел доспех…
– О да. Великолепный доспех работы толедских мастеров. Его не стыдно надеть даже самому королю неверных. Он стоит целого табуна кобылиц. Столь тонкой и изысканной работы не сыскать во всех землях севера, юга, запада и востока. Ищи хоть целый год. Червленое золото на нём сияет ярче солнца…
– Ничего не должно сиять ярче солнца, – оборвал поток славословий суровый полководец. Набейте доспехи соломой, установите на колу и велите самым умелым лучникам стрелять в доспех с сотни шагов, потом с полусотни, затем с двадцати…
– Но ведь… – попробовал было перечить ошеломлённый царедворец.
– Мне не нужен доспех, сияющий, как солнце. Мне необходимо знать, со скольки шагов и в каких местах его пробивают стрелы наших луков. Ступайте. После вечернего намаза я желаю знать результаты. Сейчас они очень важны. Завтра утром мы выступаем к Константинополю.
В тени смоковниц, растущих на берегу речушки со странным названием Лик, весело несущей свои воды в сторону Мраморного моря, Тамерлан остановил коня и, закрываясь от солнца рукой, стал разглядывать тройную линию крепостных стен, прикрывающих Константинополь с суши. Перед стенами, напоминая адскую бездну, зиял ров, облицованный кирпичом, через который были перекинуты довольно узкие мостки.
Никогда прежде Тамерлану не доводилось видеть столь мощную крепость. Всякому, имеющему глаза, было видно, что нет смысла идти на штурм этой неприступной твердыни.