«Но тысячи жизней всё равно были б потеряны, – услыхал он
беззвучный голос в собственном сознании. – Погибли бы воины,
которых послали бы штурмовать стены Арвеста. Погибли бы люди в
окрестных сёлах, когда туда пришли бы солдаты Клешней. И никто не
знает, где жертв оказалось бы больше. Не торопись судить,
некромант…»
«Не торопись судить… да, верно. Об этом говорил и Даэнур. Не
суди. Не вставай ни на чью сторону. Ты – сам по себе, некромант, у
тебя нет друзей и нет союзников (ну, за малым исключением, вроде
Сугутора и Прадда), у тебя есть только враги – уже выступившие в
открытую или же пока ещё только собирающиеся».
Фесс покачал головой. Враги… да, враги были всегда. Да, его
боялись и ненавидели. Но почему он должен бояться и ненавидеть в
ответ? Потому что это так «по-человечески»?
«Нет, – сказал он себе. – Атлика, ты
совершила ужасное. И самое главное, это необратимый поступок. Враги
могут захватить город, но их можно оттуда и выбить. А теперь
Арвеста уже не вернёшь. То, что случилось, – зло, зло в чистом
виде. Я не могу доказать это логически (кто знает, быть может,
война за освобождение Арвеста и впрямь унесла бы ещё больше жизней,
чем один роковой удар Тьмы), но я знаю, знаю неколебимо твёрдо –
нельзя побеждать врага такой ценой. Потому что это
даже хуже, чем поражение».
На душе было мутно и тяжело. Пока длилось бегство, пока они
пробирались подземными ходами и галереями гномов, спасались от
поселившихся в катакомбах страшилищ, с которыми даже Фесс решил не
связываться, – эти мысли как-то отступили на второй план. А
сейчас вот, когда опасности, казалось бы, позади и осталось
всего-навсего спуститься в Нарн, куда за ними не посмеет сунуться
никакая погоня, всё это вновь вернулось.
«Тьма, я же не верил, что ты есть Зло. И ты – не оно, ведь
так? Зло – в каждом из нас, оно в сердцах, душах и поступках, оно –
не ужасного вида скелет на громадном троне, каким его рисуют порой
на гравюрах. Оно незримо и неосязаемо. Его нельзя победить раз и
навсегда, ему надо противостоять каждый день, порой… порой, да,
творя меньшее зло, чтобы предотвратить большее…»
Так кто же он, Салладорец, – гений, открывший новую дорогу
всем жаждущим познания, или тот, кого будут потом проклинать все
оставшиеся в живых, когда его знание попадёт в дурные руки? Если
Атлика оказалась способной стереть с лица земли Арвест – где
поручительство, что кто-то из другого ковена, озлобленный на весь
человеческий род, не пустит в ход это знание, скажем, перед
императорским дворцом Эбина?..