Со словами «Может, отварить курятину на ужин?» я вылезла из кровати и, накинув плащ поверх ночной сорочки, пошлёпала вниз.
Гункан, тихонько покряхтывая, уже разжигал огонь в камине.
– Где Рамир? – Отсутствие второго слуги начинало меня беспокоить.
– Дык спит.
Ночью гуляет, днём спит – как есть вампир.
– Ку-к-ка-р-р-ре-ку-у-у.
– Мерлинова борода! Его даже здесь слышно. Где он сидит?
– У соседей наших. В курятнике.
– И ведь не устаёт… Орёт, как в последний раз.
Я присела на стул и наблюдала, как Гункан наливает в спасший меня вчера в трактире котелок воду и засыпает овсяные хлопья. Повесив котелок назад на чугунную перекладину, он потянулся за стоявшей у камина банкой соли, набрал столовую ложку с горкой и без тени сомнения собрался всю её опрокинуть в этот миниатюрный, лишь наполовину наполненный котёл.
С криком «Стоять!» я едва успела выхватить у него из рук ложку и, оставив в ней пару щепоток, сама посолила кашу.
– Несолоно ж будет, – пробубнил Гункан, обиженно поджимая губы и осуждающе оглядывая мою ночную сорочку, показавшуюся между распахнувшимися полами плаща.
– За кашей лучше следи. – Я запахнула плащ и снова уселась на табурет.
Тяжёлый удар в дверь заставил её содрогнуться на петлях, а меня на моём табурете. Чей-то, по-видимому, огромный кулак нещадно бился в старые доски, и я, бросив косой взгляд на Гункана, больше не пытавшегося досолить кашу, поспешила к двери.
– Ну, кто там ещё? – Я приоткрыла дверь и, встретившись с голубыми глазами Ролана Стребского, тут же захлопнула её прямо у него перед носом.
– Маринэлла Гор? – спросил он и, судя по тону, не нуждался в моём ответе. – Я вчера записывался.
– Приходите позже, – сказала я предательски дрожащим голосом и из вежливости добавила, – я ещё не одета.
– Меня это не смутит.
«Нахал! Хам! Его не смутит, видите ли!» – подумала я, но вслух сказала:
– Дайте мне пять минут. Я переоденусь.
Когда я спустилась, он уже по-хозяйски расселся на моём табурете и выспрашивал что-то у Гункана.
– Я запрещаю тебе с ним разговаривать! – приказала я слуге сгоряча и тут же спохватилась. У Маринэллы Гор, в отличие от меня, с этим не в меру любознательным инквизитором старых счётов не было. Надо бы с ним повежливее. – Но в моём присутствии можно, – сказала я, выдавливая из себя натянутую улыбку. – Чем могу быть полезной?