Я даже не предполагала, что услышу когда-то, как Ролан называет меня Марой. Прошло уже столько лет, но это имя до сих отзывалось болью в моём сердце.
– Значит угадал?
– Да. – Не знаю, почему не стала врать ему. – Но это не значит, что ты можешь меня так называть.
– Почему? Близким же можно…
– Вот именно, что близким.
Он неожиданно протянул руку, провёл указательным пальцем по моей щеке и, собрав с неё каплю разбрызгавшегося из мешка сока, поднёс её к своим губам. Блаженно прикрывая глаза, он слизнул с пальца сок.
– Он разве не ядовитый? – спросила я испуганно.
Ролан отрицательно покачал головой. Я тоже сняла попавшую мне на нос красную каплю и попробовала на вкус. Он был сладким, немного терпким и очень напоминал вишнёвый.
Я с интересом взглянула на лежавший рядом с инквизитором мешок, куда он собирал чёрные ягоды, возможно, такие же вкусные, и потянулась к нему. Ролан быстро перехватил мою руку и по-хозяйски положил себе на грудь, а когда я попыталась выдернуть её, сжал мои пальцы сильнее.
– У тебя что нет дамы сердца? – спросила я возмущённо.
– Почему же? Есть, – ответил он, продолжая держать мою руку.
Хотя перед моим побегом мы ни в чём не успели друг другу признаться и ничего не успели друг другу пообещать, он всё равно считал меня своей «дамой сердца». В груди невольно разлилась приятная, тёплая радость. Но потом я вспомнила, как он весь день нагло приставал к Маринэлле Гор, и во мне снова начала закипать злоба. Когда я уже собиралась возмутиться его бессовестным, аморальным поведением, он неожиданно спросил:
– Признайся честно, как ты получила лицензию зельевара?
Я замерла, не зная, как реагировать на этот вопрос.
– Что ты имеешь в виду?
– Маринэлла, ты же не можешь отличить пёсью вишню от бешеной и наливную костянку от михунки.
Я чуть не задохнулась от возмущения. Значит он нарочно привёз меня в этот лес и раздавал растениям неправильные названия, ожидая, что я хоть раз усомнюсь в его словах. Но как я могла это сделать, если ненавижу травоведение и открывала учебник только раз и то, для того чтобы его тут же гордо захлопнуть?!
– И как же выглядит эта твоя пёсья вишня? – процедила я, вкладывая в свой тон и взгляд всё презрение, что сейчас испытывала к его нечестным методам дознания.
Он усмехнулся.
– Так же, как и михунка. Это физалис, Мара.