– Ну, да.
– Чудеса…
Неудивительно, что вторая Элла Гор так быстро согласилась отдать мне свой кабинет, и вряд ли она отправилась в ковен. Она просто сбагрила мне своё кольцо и проблемы и сбежала!
Я раздражённо затопала ногой по полу.
– У вас опять волосы седеют, – сказал Гункан, делая несколько шагов назад.
– Да, и, похоже, на этот раз по-настоящему. – Я вздохнула. – Неси сюда табличку с двери. Будем снова перекрашивать.
Когда состарившаяся после высеченных огнивом противоколдовских искр дощечка оказалась у меня в руках, я опять прочитала над ней заклинание обновления. Ролан уже проверил наличие у меня способностей к колдовству и второй раз огнивом воспользуется вряд ли.
– На, – я сунула дощечку Гункану в руки. – Пиши.
Он снова каллиграфическим почерком вывел на табличке надпись:
«Маринэлла Гор
ВОРОЖЕЯ
решит ваши проблемы».
Едкий запах краски наполнил комнату, и я распахнула входную дверь, чтобы впустить в душное помещение свежий воздух.
– Ну, что там? Высохла? – спросила я, устав махать над дощечкой травяным веником.
Слуга, пощупав надпись пальцем, кивнул.
– Тогда иди быстрее вешай. А то мы так всех клиентов упустим.
– А на что вешать-то?
– Как на что? На гвозди, конечно!
– Так это… нет у нас больше гвоздей.
Я представила, как иду в плотницкую лавку покупать дюжину новых гвоздей, и покачала головой.
– Дай сюда. – Я забрала у Гункана несчастную табличку, выглянула из кабинета, проверяя, нет ли поблизости свидетелей, и приделала её к двери колдовством. Даже если Ролан догадается, не отправит же он меня в тюрьму за такую безделицу?
Не успела я закрыть за собой дверь, на которой теперь красовалась обновлённая надпись, как петли снова скрипнули и в кабинет заглянула холёная голова черноволосого Лукаса, чью ногу вчера в трактире я имела неосторожность познакомить со своим утяжелённым котелком.
– Можно? – спросил он, не дождавшись моей реакции.
«Он не узнал тебя, Майра. Не узнал», – проговорила я про себя, настраиваясь на очередной спектакль. Я не должна подавать виду, что уже знакома с этой наглой рожей.
– Конечно, – ответила я, жестом приглашая его внутрь.
Он скользнул взглядом по моему окровавленному костянкой платью и зашёл, прихрамывая на правую ногу. Где-то под рёбрами у меня кольнула совесть, но, когда брюнет расплылся в кокетливой улыбке, всё моё сочувствие к нему тут же улетучилось.