И вот снова полили кровью землю, и попросили о помощи, и
прислушались темные боги.
А ночью один из мертвых вернулся. Чудом, не иначе, намоленным
бедной Иоанной, которую везли в клетке.
Мертвый встал, похоронил товарищей как следует, и отправился на
выручку девушке...»
— А дальше что? — тихо спросил лешачок, разморившись от
тепла.
— А дальше уже рассвет, — ответил человек и кивком указал на
встающее над верхушками деревьев зарево.
И как пролетела ночь… в разговорах да сказках — совсем
незаметно. Лесные духи таяли, уползали, разлетались, едва слышно
ворча и бранясь. Еще бы — им, стылым, теперь так и эдак вертеть
недосказанную историю, и никогда уже конца ее не услышать.
На полянке остались только человек, маленький лешачок, косматое
создание да старик с руками-ветками.
— Пойдешь на восход, — строго сказал он. — У оврага с разбитой
березой свернешь левее, до замерзшего ручья. Держись его, и выйдешь
к тракту человечьему. Благодарствую за костер.
Кивнул старичок, да исчез, будто и не было.
— А вы чего не уходите? — спросил человек.
Косматое хохотнуло, заскакало безумным танцем вокруг гаснущих
углей.
— А поглядеть хотела, что делать будешь! Забавный ты!
Потом оно вытащило старое помело из кустов и взгромоздилось на
него; из-под черной косматой шубы вдруг проглянули тонкие девичьи
ноги.
— Так ты ведьма, — устало сказал человек. — Ну благодарствуй и
ты, за помощь твою.
— Должок за тобой, человек, — захохотала ведьма, взлетая птицей
вверх. — Вернешь! Но не мне, а первой встреченной сестре моей.
Поможешь изо всех своих сил, мертвец!
Звонкий смех ее ледяными колокольцами носился по лесу, но
человек только покачал головой.
— Я иду в город, — сказал он маленькому существу в рукавице. — А
ты домовой, верно? Хочешь, возьму тебя с собой и подкину у
какого-нибудь порога?
— Так дела разве делаются, — неуверенно прошептал домовенок. —
Да и отдариваться мне нечем.
— Ежели в дороге согреешь меня, — сказал человек, — то на этом
сойдемся. А уж дальше я как полагается сделаю. Я слышал, что
говорить нужно. Может, и будет у тебя новое пристанище. В городах,
поди, большая часть домов без присмотру вашего стоят.
Домовой только головой потряс в удивлении: ну и дела, а потом
охнул тихонько, закрывая ладошками рот.
Человек как раз встал, поправляя черные свои одежды, и под
верхним длинным кафтаном на жилете и рубашке явственно видна была
дыра у сердца. Черная ткань на груди заскорузла от крови.