Джеймс вышел из здания и мгновенно
был атакован напористым таксистом, оказавшимся шустрее своих
коллег. К другой машине скользнула яркая женщина в норковой шубе.
Прошло семейство в пуховиках — приземистый тучный мужчина, пухлая
женщина. Вцепившись в ее руку, рядом не шел, а катился
ребенок-колобок. Все с нахлобученными на уши теплыми вязаными
шапками, такими же шарфами, из-за которых едва были видны лица.
После морозов российской глубинки Джеймсу казалось странным видеть
людей, одетых по моде ядерной зимы. Сам он даже куртку не
застегнул.
Таксист упирал на то, что в вечернее
время готов работать за смешные деньги, потому что так сложилась
ситуация в семье. Джеймс не стал выслушивать его излияния, не
сопротивляясь сел в машину, снял рюкзак и откинулся на спинку
сиденья. Он размышлял зачем Петр вызвал его.
Орден был расформирован, бывшие
измененные представляли опасность разве что для себя самих. Он
одновременно хотел и не хотел знать о том, что, возможно, ничего
еще не кончено.
— Из командировки? — громкий голос
таксиста не позволил погрузиться в мысли.
— Можно и так сказать, — на русском
Джеймс говорил отлично, а выдавал его разве что легкий акцент.
— Вы откуда?
— Из Тюмени.
— Как там на севере?
— Много снега.
Таксист смачно хрюкнул, по всей
видимости, решив, что это шутка. Открыл окно, достал пачку
«Мальборо».
— Не возражаете, я надеюсь? — это
было сказано развязно, словно он обращался к хорошему знакомому,
которого не видел пару лет. Водители такси в принципе особая раса,
а русские таксисты — вершина ее эволюции.
— Не стоит, — отозвался Джеймс и
перехватил в зеркале заднего вида взгляд, полный презрительного
непонимания в стиле: «И какой же ты после этого мужик?!» Дышать
табачным дерьмом Джеймс не желал, после жизни в лесу он и так
слишком остро чувствовал все примеси городского воздуха.
— Куда? — без особого энтузиазма
поинтересовался тот.
Он назвал адрес и прикрыл глаза,
наслаждаясь возможностью остаться наедине со своими мыслями.
Разочарованный несговорчивым пассажиром водитель не проронил больше
ни слова, и Джеймс был искренне рад этому.
Квартира на Волжском бульваре,
неподалеку от станции метро Кузьминки, скорее всего, принадлежала
Петру. В Ордене, благодаря замороченной системе конспирации, с
дружбой не ладилось. Имена коллег заменяли легендами, а данные об
истинных лицах хранилась в базе, доступ к которой был засекречен
покруче, чем к материалам Пентагона или ФБР.