- Козу, говорю, иди подои. Я сама не
успеваю, - сестра вышла с огорода с ведром, на четверть заполненным
огурцами.
- Клара, стой! – закричал я, увидев,
что она возвращается к грядкам. - Я не умею!
- Альберт, мне не до твоих глупых
шуток. Говорю же - не успеваю. А Нюрку надо подоить, да пастись
вытащить, – принеслось мне в ответ.
- Клара! – рванул я за ней, хлюпая
галошами, надетыми на босу ногу.
Догнал и отобрал ведро.
- Давай я лучше огурцы дособираю? –
состроил я просительную рожу.
- Охламон, - раздалось в ответ, но
ведро оставили.
Когда я притащил уже заполненное
доверху ведро к дому, Павел хмуро курил сидя на сваленных бревнах.
Марта играла рядом – донимала кота, не успевшего вовремя смыться. Я
ему, конечно, посочувствовал, но был рад, что мучают его, а не
меня.
- Здрасьте, соседюшки! – раздалось за
забором и спустя секунду над ним возникла повязанная платком
женская голова. Женщина смотрела на нас с прищуром и кривила губы
в, выдаваемую за приветливую, улыбке.
- Здраствуй, теть Зин, - не особо
радостно отозвался Павел.
- Смотрю Альбертик приехал, - ее
взгляд остановился на мне, недобрый такой взгляд, отчего я решил,
что Альберт на постоянной основе обносил ее огород.
- Здраствуйте, - вежливо поздоровался
я.
- А чего к Катьке не зашел? – с
претензией поинтересовалась она.
- Не успел еще, - бодро отозвался я.
Кто такая Катька я, конечно же, не знал, но к такому повороту
событий уже привык.
- С вишней-то чего решать будем? –
женщина перевела свое внимание на Павла, - Моя же вишня. В этом
году так и знайте, я ее собрать вам не дам! – повысила она голос, -
Когда забор уже перенесешь?!
- Теть Зин, да с чего вы взяли что
вишня ваша? Эти кусты всегда нам принадлежали. Их еще тетя Марта,
мать Клары садила, - мне показалось, что он повторял эту речь уже
сотню раз, не меньше.
- Тебе тут вообще ничего не
принадлежит, - огрызнулась соседка. - Женился на богатом приданном,
еще и Альберта из дома выгнал! Теперь за него ни одна девка замуж
не пойдет!
- Теть Зин, - начал багроветь лицом
Павел.
- А ты держись подальше от моей
Катьки, голодранец, - нелогично закончила женщина и скрылась за
забором.
- Ты это, Альберт, даже не думай и не
слушай всяких дур. Этот дом всегда будет и твоим тоже, - Павел
затушил сигарету и запулил окурок в ведро.
- Да я не думаю, - успокоил я
его.