- Двадцать пять рублей, - упреждая мой
вопрос, произнес маклер.
- Понятно. Эта, – решился
я.
- Хороший выбор, - похвалил меня
Эдмунд. - Я бы выбрал эту же. Не так привлекает внимание, - он
загадочно улыбнулся.
- А я могу здесь мебель сменить? –
спросил я то, что меня сейчас интересовало, проигнорировав его
намеки. Все-таки кое-что от привередливости со мной
осталось.
- Можете, но на равнозначную или более
дорогую, - не стал вредничать маклер, сразу же дав добро на смену
обстановки. – Но эту не выбрасывайте. Мне наберите, я приеду и
заберу, - при этих словах он протянул мне блокнотный лист с номером
телефона.
- Договорились, – я тоже не из
вредных.
- Если хотите, можете и новые обои
поклеить, - предложил мне Эдмунд.
- Старые тоже вам вернуть? – уточнил
я.
Эдмунд вновь рассмеялся своим
отрывистым смехом.
- Ключи сразу заберете? – спросил он,
делая намек на оплату.
- Да, сразу. Сколько с
меня?
- С вами приятно было иметь дело, -
приподняв шляпу, сообщил мне Эдмунд, - звоните, если
что.
- Обязательно, - заверил я его, и мы
распрощались.
Отступление
Начальник следственного отдела
возвращался с совещания в свой кабинет. Он был хмур, не реагировал
на приветствия встреченных в коридоре коллег и то и дело ускорял
шаг, чтобы быстрее оказаться в конечной точке маршрута. Головачев
жутко хотел курить. Почти час начальник ОВД, полковник Мохов не
выбирая выражения требовал от него и начальника уголовного розыска
майором милиции Лусенко усилить работу по раскрытию
преступлений.
Лусенко как всегда крутился как уж на
сковороде и жестикулировал руками как мельница лопастями,
выгораживая своих оперов, то есть уже инспекторов, но так называть
своих подчиненных Лусенко категорически отказывался.
- Почему нет взаимодействия со
следственным отделом?! – напирал на него Мохов, игнорируя его
изворотливость и желание свалить всё на кого угодно лишь бы отвести
от себя начальственный гнев.
- Да с кем там взаимодействовать-то?!
С этим Кривощековым что ли? – не менее эмоционально отвечал
Лусенко. Он вместе со стулом развернулся к Головачеву и, ухмыляясь
тому в лицо, заявил. - Так вы, Илья Юрьевич, расписание повесьте в
какие часы он у вас бывает трезв. А то мои опера как ни зайдут, он
все на раскладушке дрыхнет, - руки Лусенко при этом изобразили
несколько незамысловатых фигур, а в конце монолога начальник угро
всхрапнул.