Костерок горит-потрескивает, лежу,
спину грею, гематогеновую плитку посасываю, растягивая
удовольствие: кто знает, когда ещё себе еды добуду, так что
волей-неволей приходится энзэ экономить. Из фляжки солдатской
тёплую водицу прихлёбываю с алюминиевым привкусом. Почему не лицом
к огню? Так ведь места незнакомые, мало ли кто тут по ночам бродить
может, так что слепить самому себе глаза светом костра — глупо и
небезопасно. Нож-то на поясе висит, да и пехотная лопатка под рукой
в землю воткнута, но уж больно несерьёзное это подспорье в случае
чего: я же вам не Рэмбо какой, чтобы одним ножиком-режиком взвод
злодеев на спагетти распустить. От огня позади всё тело постепенно
согревается, наломавшиеся за день с лопатой мышцы нудно тянет тупая
боль, но веки глаз сами постепенно смежаются…
Проснулся от холода: костёр давно
погас, а утренняя роса покрыла всё вокруг, включая и мою скромную
персону. Штаны, куртка, даже скрытая под ней синяя футболка с
длинным рукавом — всё пропиталось влагой. Руки покрыты каплями
воды. Провёл по лицу — тоже мокрое! Коснулся головы… Блин! А где же
серебряный обруч с камнем? Вчера я так офигел от происшедшего
переноса шайтан ведает куда и почему, что попросту о нём забыл.
Точно помню, что с головы этот «серебряный венец» я не снимал. Так
где же он? Оп-па! Пальцы нащупали… нащупали… обруч — но под
волосами… нет, не под волосами: под кожей! Надо лбом, на месте
камня, возникла небольшая малозаметная шишка, а остальной части
обруча уже совсем не заметно. «Картина вторая — те же и пушной
зверёк. И чего мне теперь с этим делать?»
Ладно. Раз ничего не поделаешь, то и
делать нечего. Надо выдвигаться куда-нибудь, искать ближайший очаг
цивилизации. Может, ещё удастся место копа к вечеру отыскать: авось
никто к тому моменту там пошариться не успеет. Значит, там, где
встаёт солнце, там восток. За спиной у меня, то есть на севере,
опушка леса и докуда этот лес простирается лично мне неизвестно.
Перед глазами довольно широкая травянистая пустошь, постепенно
понижающаяся. А где низина, там вполне может быть река или ручей.
Река же, скорее всего, может привести к людскому поселению. Значит,
решено: собираюсь и иду искать ближайшую водную артерию. Голому
одеться — только подпоясаться. Подобрал лопатку, засыпал на всякий
противопожарный случай землёй погасшее кострище, прополоскал рот
глотком воды из фляги и направился вниз через пустошь, оставляя за
собой неровный ломаный след на хрустально-зелёном покрывале
покрытых росою трав…