За несколько минут Вэлтин расписал дюжину талисманов и прикрепил
их по периметру в шаге от маленького дома, заключив себя, матушку и
нерожденную сестру в защитный контур.
Тот поднялся прозрачной, чуть подрагивающей стеной в тот самый
момент, когда показались первые солдаты. И Вэлтин испугался.
Испугался и влил в контур столько сил, сколько смог найти в своем
юном теле.
И стена вздохнула, зашипела, проявляясь окончательно плотным
бело-голубым маревом. А мальчик упал на колени, заплакав кровавыми
слезами.
За пеленой слез и крови Вэлтин едва видел то, что происходило
потом. Он даже старался не смотреть, помня лишь об одном – стена
будет стоять до тех пор, пока он сам в сознании, пока удерживает ее
в своих трясущихся руках.
Люди, что пришли за Адэрами, не боялись маленького мальчика и не
думали, что он хоть на что-то способен. И первые из них жестоко
поплатились, пытаясь пробить преграду обычным оружием.
Сотни лет, со времен принца-шамана, темные даяны старались жить
в мире с обычными людьми, с императорским двором. Они защищали
жизнь даже в те мрачные времена, когда их обвиняли в жестокости и
убийствах. Темные даяны не мстили, не шли войной на других магов,
пользуясь своей дурной славой. И люди забыли, что во все времена
темные были немного другими даянами. Не зря именно им, признавая
особый статус, принц-шаман, взойдя на престол, преподнес в качестве
символа для будущего клана стяг с вышитым на нем черным драконом.
Ни один другой клан не удостоился подобной чести. А потомки забыли,
что не просто так первый император выбрал Адэров в качестве
отражения собственному символу – дракону золотому.
Вэлтин не желал кому-то зла. Он защищал остатки своей семьи. И
когда людей за преградой отшвырнуло в сторону, а вторую линию
смело, мальчик закричал раньше, чем корчащиеся от боли солдаты.
Стена устояла, но треснула в нескольких местах. От ударов она не
разлеталась сразу, а сначала обрушивала на нападающих чистый поток
светлой энергии, подобно тому, как бурная река прорывается в
трещины плотины.
Видя, что люди не отступают, даже если многие из них падают,
Вэлтин отшатнулся назад, к стене домика. Слабо представляя, что еще
предпринять. Он знал очень мало по-настоящему сильных заклинаний, а
таких, какие можно было бы применить сейчас, и вовсе не
осталось.