То ли дядюшка как-то понял его состояние, то ли просто
предположил худшее, но мужчина быстро и ловко вытряхнул юного мага
из влажной одежды и закутал в ветхое, но хотя бы сухое одеяло,
попутно немного растормошив мальчика.
Несколько следующих часов юный даян провел почти в ступоре. Тело
все еще болело, в голове шумело, во рту ощущался неприятный
привкус, а мыслей не осталось. Он сидел на полу, поджав под себя
ноги, и наблюдал, как дядя тщательно уничтожает следы крови на
каждой доступной ему поверхности.
- Хватит, Арай, - вздохнув, сказала госпожа Адэр. – Не нужно.
Этого достаточно.
Близящийся рассвет сделал ее лицо еще бледнее. Глаза даяны
запали, черты истончились. Она напоминала тень самой себя. Но слез
больше не было.
Женщина полулежала на кровати и сухими глазами смотрела на то,
что покоилось у нее в руках. Смотрела и смирялась с потерей. Еще
одной.
- Нет, нужно все убрать и сжечь тела, - чуть хрипло ответил
дядюшка, продолжая уборку. – Эта деревенька давно пустует, но даже
сюда могут добраться через какое-то время. Нужно сделать все, чтобы
это место не указало на наше здесь пребывание, моя госпожа.
Магичка вздохнула и не стала больше спорить. К моменту, когда
первые прохладные лучи проникли в комнатку, в ней почти не осталось
мебели и каких-либо давно истлевших украшений, оказавшихся
ненужными предыдущим владельцам, - дядюшка Арай вынес все во двор и
устроил за дальними домами большой костер.
Не сразу, но Вэлтин уловил едковатый дым, и невольно вздрогнул,
вернувшись к событиям вечера и ночи.
Память услужливо спрятала от мальчика очень многое. Но и многое
оставила.
Он не видел, как умирали люди, которых он знал с рождения, но их
крики рвали сердце на части. Слишком юный, слишком слабый, Вэл не
знал, что должен делать, что предпринять.
Впереди был пока далекий лязг железа и белые, голубые и алые
всполохи магии, а позади – страдающая от схваток матушка.
Все, что происходило потом, Вэлтин помнил лишь обрывками.
Отчаяние и страх толкнули его на то, что ни в какой другой момент
мальчик бы не проделал, а отец и братья непременно бы наказали
палками, не посмотрев на юный возраст.
Бумагу и краску его приучили носить с собой еще с четырех лет, и
теперь эта привычка пригодилась. Мальчик рисовал руны так быстро и
так грубо, что они просто не должны были сработать, но каждая
вспыхивала алым, стоило юному магу закончить начертание.