Прощай, сосна, с тобой не по пути,
Пойду иной тропой искать травинки.
С мохнатой ветки, будто тяжкий вздох,
Кукушка сорвалась лететь к березке,
Чтобы в листве, укрывшись ото всех,
Покаяться, в траву роняя слезки.
*"кукушкины слезки" - название травянистого растения
Крутит, плещет Метель, в ночь стирая белье,
Грязной пеной летит из-под рук воронье,
Бледноликий в корыте зреет пузырь.
Снова бредит любовью безумный Мизгирь.
В темноте, круговерти идет напрямик,
И пугает ворон его пенье и крик:
"Я не Лель, я другой, я сильнее люблю,
Если это вина, я ее искуплю.
Ты не спрячешь Снегурочку, темная ночь,
И Мороз, не серчай, я люблю твою дочь.
Хоть убей, все равно даже в стуже твоей
От Ярилы огонь чую я все сильней!
Да услышь ты меня, белолица, нежна,
Все на свете пройду, ты одна мне нужна".
Бледный шар, как пугливая дева, дрожит,
Рвется прочь, он за призраком следом бежит...
И всю ночь пели двое - Мизгирь и Метель,
И всю ночь слушал их очарованный Лель.
Лишь под утро развешано было белье,
Как голодные псы, что-то рвет воронье.
Скалит угли литой снежной бабы пузырь.
В голубых простынях неподвижный Мизгирь.
Не зовите, не маните,
Не откликнусь я на зов.
Я щербиночка в граните,
А не корм заморских сов.
Шпат через щербинку дышит,
Слюдяных вкраплений свет.
Он зернистым кварцем вышит,
Ждет кого-то много лет.
В землю врос, травой обсажен,
Обласкали дождь и снег.
Для души и тела важен:
Здесь возляжет человек,
В эту землю, в этот холмик...
Этот свет сменю на тот
И увижу снова домик,
Русской речки тихий ход.
Ходи, ходи под окнами
С таблеточками рвотными,
А я из занавесок погляжу,
Как все в тебе ломается
И правдой изрыгается.
Да кое-что мешает куражу.
Ах, как легко ты с девочкой
Играл, как котик с ленточкой,
Мохнатенький, усатенький клубок.
Ни ленточки, ни девочки,
На окнах занавесочки.
Мяукаешь: "Забыть тебя не смог".
А по весне все котики
Надрючивают дротики,
А там, в окне, такая тишина.
И с глазоньками мертвыми,
И с губоньками стертыми
Висит на рваной ленточке Весна.
Ну, что ж, с наукой не поспоришь.
Доказано, что женщины древнее.
Мы жили здесь одни, и, I am sorry,
Придумать не придумаешь сквернее.
Но вот однажды кто-то прокололся,
Сконтачил с необузданным гориллой
И даже умудрился дать потомство.
Так женщины обзавелись мужчиной.
Добытчик, и защитник, и любовник,
В одном лице три счастья появилось.
Ну, настоящий, в общем-то, полковник!