– Предлагаю тебе важную информацию про твоего отца. А в обмен...
Он медлил. Снова пронзительный взгляд, еще ниже наклонился. Его лицо совсем близко, некстати участилось сердцебиение, Роберт немного отстранился и посмотрел на губы, затем, скользнул взглядом ниже, словно оценивая.
Я начала понимать, что за предложение сейчас последует, и сердце тревожно сжалось от нехорошего предчувствия.
– В обмен на это, ты проведешь со мной ночь.
Господи, я не ослышалась? Ночь?!
Мои щёки тут же вспыхнули, но даже на пощечину в этот раз я была не в силах решиться. Просто оцепенела от прозвучавшей вслух фразы.
Как он смеет? Он хуже, самого паршивого образа, что я ему присваивала.
– Это не ко мне, – ответила с вызовом, выдерживая его взгляд.
– А что ж так? Может дело в деньгах? А, – будто вспомнил он, – тебя пугает мое лицо? Я чудовище, ведь так? – он улыбался. Веселился. Но это выглядело зловеще.
– Твое лицо прекрасно по сравнению с тем, какой гнилой ты внутри. В этом дело.
Он одарил меня ещё одним взглядом, однако на этот раз словно задумался, но вскоре произнёс:
– Вот только жаль, что твоему отцу может помочь только эта гнилая, по твоим словам, сущность. А времени у тебя мало. И чем дольше, тем хуже последствия. Кстати, и цена возрастает с каждым часом, как ты уже заметила.
Больше задерживаться причин не было. Я выскочила из кабинета и выбежала прямо на улицу, даже не попрощавшись с охранником, с запозданием понимая, что оставила свой плащ в приёмной. Мои зубы стучали, но скорее не от холода, а от разбушевавшихся эмоций. И почувствовав слабость в коленках, просто оперлась о стену позади, а затем и вовсе сползла по ней вниз, протирая спиной здание.
В лицо подул слишком сильный и по-настоящему осенний холодный ветер, бросая в глаза поток воздуха вперемешку с пылью, и пришлось зажмуриться. Этот порыв потока воздуха словно предлагал мне закрыть глаза намеренно. Как только открою, получу ещё большую порцию пыли, а пока можно просто довольствоваться гораздо меньшим дискомфортом. Просто закрыв глаза. Но я не могу так. Я не в силах закрыть глаза на принципы...
К горлу подступил ком, но слез почему-то не было. Я представила бледное лицо папы. Его безразличный взгляд и пугающее спокойствие, когда он говорил о том, что не мог отныне пойти на какие-то условия. Господи. А если эти условия – и есть я? Тогда понимаю реакцию отца. Но что делать теперь?