— Не знаешь, кто меня хочет видеть и
зачем?
Клари покачала головой.
— Понятия не имею. Мне сказали просто
тебя пригласить. Там какой-то именитый гость, а уж что и как, не
представляю.
На задворках души всколыхнулась
надежда. Недавно у нас с Эвель состоялся разговор, в котором она
заговорила о долгосрочном контракте. Долгосрочные контракты
заключали только с очень перспективными музыкантами, но мне не
хотелось бы связывать себя такими обязательствами. Тем более что я
не оставляла попыток найти лазейку в оперу, о чем и сообщила
владелице Ландстор-Холл. Она тогда сказала, что девочке с улицы в
Мэйстонской опере ничего не светит, в чем я уже неоднократно
убедилась на собственном опыте. Ну а вдруг?.. Вдруг к ней пришел
режиссер новой постановки или композитор, и спросил обо мне?
От предвкушения слегка затрясло, даже
руки похолодели. Когда настолько приближаешься к своей мечте,
сложно оставаться равнодушной. Мы как раз вышли в холл, в котором
полукругом расположились двери, ведущие в ложи. Здесь было тихо,
только охранники застыли у стен.
Клари постучала за меня, шепнула:
— Удачи! — и отступила, тряхнув
белокурыми локонами.
А я шагнула в полумрак, где на
диване, обитом черным бархатом, восседал мужчина. Оказавшись так
близко от него, я снова ощутила на себе этот взгляд: изучающий,
жесткий. Пальцы его постукивали по подлокотнику, а сам он
рассматривал меня так откровенно и беззастенчиво, что все
очарование мечты разом спало куда-то в район нижнего жилого уровня.
А вот его рассмотреть не представлялось возможным — лицо скрывала
черная полумаска, разве что на резкий подбородок пялиться. Но я
решила — ему можно, а мне нельзя, что ли? Вот еще! С вызовом
посмотрела в глаза, отмеченные серебристой каймой прорезей. Да будь
он хоть трижды режиссер!
— Позвольте представить, Бриаль
Бетрой, моя лучшая певица, — голос эссы Обри звучал несколько
суетливо.
Я успела поймать челюсть до того, как
она пробьет пол и окажется там же, где моя недавняя мечта: Эвель
была женщиной жесткой и прагматичной. С подчиненными — резкой и
требовательной, с клиентами неизменно обходительной, но умеющей
настоять на своем. Сейчас же в ней явственно ощущалось волнение —
да-да, мамой клянусь. И в том, как она схватила меня за руку, чтобы
подвести ближе к бесценному гостю, и в том, как неосознанно
поправила идеальную прическу, перехваченную шелковой лентой в тон
ярко-зеленому платью. С ее рыжими, коротко стриженными волосами
смотрелось на удивление гармонично, а вот я отказалась следовать
моде в том, что касается волос. В итоге так и осталась с длинными,
ниже плеч, которые просто скручивала изящным узлом.