Получалось, что я влип. У рекрута не было никаких
прав. Его можно убить на учениях, и никто не понесёт наказания.
«Несчастный случай в обстановке повышенного риска». Его можно
заставить выполнять сколь угодно глупую команду, и он не сможет
пожаловаться вышестоящему командиру. «Приказы не обсуждаются, они
выполняются».
Наверное, господин вахмистр ожидал ужаса в моих
глазах. Наверное, он ожидал, что я расплачусь и буду умолять его
порвать контракт, – голубой конверт с имперским орлом, где лежали
все мои бумаги, господин вахмистр нарочито держал на виду.
Наверное, это была последняя возможность избегнуть службы – отец
говорил мне, такое случалось. Несостоявшемуся рекруту предлагалось
только оплатить расход горючего для вертолёта.
Однако я молчал. Не открывал рта. Даже для
положенного уставом «Осмелюсь обратиться, господин
штабс-вахмистр».
И настал момент, когда господин штабс-вахмистр
Клаус-Мария Как-его-там выдохся. Устал перечислять беды и напасти,
долженствующие обрушиться на мою бедную голову. Замер, словно даже
в некотором недоумении. Побарабанил пальцами по жёсткому сиденью.
Подкрутил усы. Прокашлялся.
Я молчал. Рекруту не полагается открывать
рта.
Господин штабс-вахмистр Пферц… усмехнулся и полез в
карман маскировочной куртки за сигарой. Аккуратно срезал кончик,
щёлкнул зажигалкой, раскурил, выдохнул дым – разумеется, прямо мне
в лицо. Движения у него были подчёркнуто отточенные, словно
раскуривание сигары входило в список обязательных строевых
приёмов.
– Разрешаю обратиться, рекрут, – процедил наконец
господин штабс-вахмистр, окутываясь сизым сигарным
дымом.
– Осмелюсь доложить, господин штабс-вахмистр, не могу
знать, о чём обращаться! – елико возможно выпучив глаза,
отбарабанил я.
– Не можешь знать, швабра крымская, – передразнил
меня Клаус-Мария. – Ну, раз так, то я тебя спрошу. Как будущий твой
старший мастер-наставник. Зачем ты пошёл на имперскую службу,
рекрут? Я смотрел твоё досье. Из богатой семьи. Твой папочка мог
отваливать тебе на карманные расходы больше денег, чем я получаю
денежного довольствия за год. Свобода. Красивые девчонки.
Незамутнённое будущее. Старший наследник. А ты идёшь и
записываешься в солдаты. Можешь не сомневаться, шкуру с тебя
спустят, и не раз. Так на кой тебе этот дьявол, рекрут?
Для меня это вопрос не праздный. Может быть, нам с
тобой придётся идти в бой, рекрут. Прикрывать друг другу спину. И
я, знаешь ли, не желаю, чтобы мою спину продырявил бы какой-нибудь
паршивый инсургентишка, продырявил бы только потому, что такой вот
рекрут, как ты, валялся бы без чувств от страха и с полными штанами
дерьма. Вопрос понятен, рекрут? Отвечай!