Снова
хватаю телефон, проверяю, не включен ли беззвучный режим - нет, все нормально.
- Ну
где же ты, папа?!
Хочу
позвонить Хаю, но одергиваю себя - что я ему скажу? Новостей у меня нет, а
просто болтать сейчас неразумно. Те люди, кто бы их ни послал, наверняка его
ищут, и звонить с любого из моих телефонов, по меньшей мере, небезопасно.
Сейчас, наверное, даже дети могут получить доступ к личным звонкам. Ну не все
дети, а только те, что совершенствуются в хакерстве, но количество слитых в
сеть баз данных почти любого гос.учреждения заставляют дуть на воду и соблюдать
самые примитивные меры предосторожности.
Задумываюсь,
где видела ближайший к дому телефон-автомат, когда парадная дверь резко
распахивается, будто от пинка, а в холл ураганом врывается Рассел, на котором в
буквальном смысле нет лица.
Сердце
уходит в пятки, чтобы вновь подскочить вверх и автоматной очередью
запульсировать в горле. Я жду разных реакций, от гнева до разочарования и едких
подколок о моей семье, но точно не того, что наблюдаю дальше. Муж подлетает ко
мне и, обхватив обеими руками, так крепко прижимает к себе, что я едва могу
дышать. Он с облегчением, но одновременно и с удивлением восклицает горячным
шепотом:
- Ты
жива!
Я уже
поняла, что ему известно о стрельбе. Как, очевидно, известно и о том, что в
папиной машине в тот момент была я. Но это не так уж меня беспокоит. В висках
колотится главный вопрос - знает ли муж про Хайдена?
В
панике забываю все, что только что придумывала, всю свою заготовленную ложь, и
с ужасом жду вопросов. Отвечать на которые оказываюсь не готова. Лихорадочно пытаюсь
вспомнить, но мертвая хватка Раса мешает сосредоточиться.
-
Прости меня, - выдавливаю из себя, так и не найдя, что сказать, а молчать уже
не могу.
Длинный
язык - моя главная и, к сожалению, неискоренимая проблема.
Муж отстраняется
и смотрит на меня с диким изумлением во взгляде.
- За
что, маленькая моя? Это ты прости меня, что впутал в свое дерь…
Обрывает
ругательство, не договорив, но для него и это слишком. За семь лет брака я ни
единого раза не слышала, чтобы он использовал в своей речи бранные слова. И
неизменно завидовала его выдержке.
- Ты
впу..? - пытаюсь переспросить, но он не позволяет, засыпая меня своими
вопросами:
- Ты
запомнила машины? Номера? Они что-то требовали? Угрожали? Что-нибудь просили
мне передать?