– Меня тогда допрашивали – вы помните?
– В качестве главного подозреваемого, – уточнил Ребус, слегка кивнув.
– Может, пошла напилась где-нибудь, нарвалась на гопника…
– Мы обошли сотни пабов, Питер, показывали ее фотографию, разговаривали с завсегдатаями.
– Могла подсесть к кому-нибудь на дороге, уехала в Лондон, а там ищи-свищи.
– В Лондон, где у нее никого нет? Ни разу не сняла деньги со своего счета в банке? – Ребус недоверчиво покачал головой.
– Я ее не убивал.
Ребус демонстративно поморщился:
– Питер, мы же с тобой толкуем с глазу на глаз. На мне нет микрофона, никакой аппаратуры. Этот разговор нужен мне исключительно для моего душевного спокойствия, только и всего. Если ты мне скажешь, что привез ее сюда и закопал, – тут и делу конец.
– Я думал, вы больше не работаете по нераскрытым делам.
– Ты где это слышал?
– Эдинбургское отделение закрывается, реформируется.
– Точно. Однако не все информированы, как ты.
Мейкл пожал плечами:
– Газеты читаю.
– И особенно интересуешься работой полиции?
– Я знаю, что у вас там реорганизация.
– И откуда такой интерес?
– Вы забыли, что у меня с вашей конторой давние отношения? Если уж мы об этом заговорили – вы почему не в отставке? Вам уже давно пора на пенсию.
– Я и вышел в отставку – отдел по расследованию нераскрытых преступлений как раз и был командой отставников, у которых еще чесались руки найти ответы. И ты прав: портфель наших нераскрытых дел передали в другое подразделение. – Лицо Ребуса теперь было всего в нескольких дюймах от лица Мейкла. – Но я никуда не исчез, Питер, я здесь, и, если бы мне не помешали, не забрали дело, я добился бы пересмотра. Но ты же меня знаешь. Если я что начал, то доведу до конца.
– Мне нечего сказать.
– Ты уверен?
– А что, размажете меня по стенке? Снова пошлете в нокаут? Ваша контора этим славилась…
Но Ребус его не слушал. Его внимание переключилось на мобильный телефон, зажатый в правой руке Мейкла. Он выхватил мобильник – увидел, что включен диктофон. Мрачно ухмыльнувшись, Ребус зашвырнул мобильник в кусты можжевельника. Мейкл жалобно вскрикнул.
– Так дальше и будешь жить, Питер? – сказал Ребус, гася окурок о стену. – Вечно озираться, не идет ли за тобой кто-нибудь вроде меня? Вечно бояться, что в один прекрасный день собака возьмет след и начнет копать там, где ей копать не следует?