главное, на учёт не вставай, чтоб никто про него не знал. Затягивайся, не показывай. Ты здоровая,
деревенская – родишь и без больницы. Ну, а потом сама знаешь, куда его – не ты первая, не ты
последняя. Зачем свою молодость губить?
14
Но в этом змеином сценарии, уже хорошо отработанном в общежитии, случается сбой. В город
приезжает Николай, Алкин отец – надо же подсобить дочке продуктами: мясо там, сливочки –
мамка только вчера вечером просепарировала.
Так уж выходит, что и сбой этот начинается с Маруси. Накануне повстречав на улице Николая,
она стала расспрашивать о племяннице: что да как?
– В общежитии живёт? – качает головой Маруся. – Ох, и голодает, наверное, девка.
И Николаю её осуждающее качание головой западает в мысли как длинная горючая искра,
садится потом ужинать – пельмешки с перчиком ароматные да скользкие, а в горле застревают –
дочка-то в городе, наверное, и вправду вся исхудала. Давно уж съездить хотел, да всё дела какие-
то, чёрт бы их побрал…
– Ну, вот что, мать, – говорит он жене, – собирай-ка харчишки. Завтра к Алке съезжу, погляжу,
как она там.
В город приезжает после обеда, находит комнату на втором этаже, а дочка после занятий вся
как есть распоясанная, не затянутая, без всякой маскировки. Николай сначала балагурит: ну, мол,
девки, да как же вы тут без родителей-то обходитесь? Да вы тут без нас с голоду загнётесь. Счяс
сливочками вас угощу… Да, удивлённо приглядываясь, видит уже, как они тут обходятся. И вся его
деревенская весёлость и балагурость осыпается, как листва.
– Понятно, – говорит он, растерянно плюхнувшись на стул и спустив мешок под ноги, – и на
каком же месяце?
– На седьмом, – глухо, как в бочку, отвечает дочь.
– И чо же, доча, делать-то будем?
Алка молчит.
– Я тебя спрашиваю или, может, ещё кого?
Смотрит пронзительно на этих «кого», а они в дверь серыми мышками одна за другой – шмыг,
шмыг, шмыг. Тут сейчас таких сливочек схлопочешь, что ещё неделю будет пучить и тошнить. Алка
же сопит и угрюмо смотрит куда-то вбок, как глупая тёлка. И чем дольше она молчит, тем отцу это
дело всё ясней становится. Неладно тут всё, ох неладно. Понаслышан уж, что они тут в таких
случаях вытворяют. Не думал только, что своя на такое способна. Понятно, что такая-то её
«учёба» – это позор на всю деревню, а если она ребёнка угробит, то и вовсе грех. И теперь уж не