уже нельзя. Так что, пусть только спросят.
Роман поднимается из-за столика, распрямляется. «Господи, да ведь я же – Справедливый, –
вдруг вспоминает он, невольно ощущая на себе чистый скрип крахмальный рыцарской рубашки, –
да какая разница, спросят меня о чём-то или нет? Я должен быть выше всяких страхов, выше
всякой суждений о каком-то моём предательстве. Выложу им всё, и будь что будет!»
Какая необыкновенная свежая прохлада и притенённость в райкомовском коридоре! Хочется
даже посидеть немного в мягком кресле под фикусом с протёртыми, блестящими листьями, чтобы
отойти от уличного пыльного зноя. Роман идёт по коридору, читает таблички из плексигласа с
фамилиями разных работников, аккуратно и прочно привёрнутые на стенах около высоченных
дверей, видит мягкие ковровые дорожки ровно в ширину коридора: то ли коридор делали под
дорожку, то ли дорожки специально выпускались для типовых по всей стране райкомовских
коридоров? И почему-то чем дальше идёт он этим мягким, ласковым путём, тем больше
убеждается, что здесь, в этой прохладе и устроенности, никому никакие разоблачения не нужны.
Весь ритуал его партийного утверждения состоит в спокойном, канцелярском оформлении
38
необходимых бумаг и выдаче билета. Выдача сопровождается, правда, рукопожатием с разным
районным начальством, случайно подвернувшимся тут. Все они улыбаются и поздравляют, вроде
как равного. Заговорить с ними в этот, всё-таки торжественный момент, о каких-то совхозных
промахах – значит просто оказаться невежливым, то есть, тут же ткнуть их носом в то, что они
недосматривают в хозяйствах. Все эти люди очень представительны, при галстуках и костюмах, и
от этого кажется, что дела их невероятно государственные и куда более важные, чем дела в
Пылёвке. С ними, такими значительными, как-то даже и не подходит говорить о всяких мелочах. А
значок депутата (такой же, как и у Трухи), на лацкане у одного из пожимающих руку и вовсе
заставляет очнуться и протрезветь. Люди с одинаковыми значками договорятся друг с другом куда
скорее, чем он договорится с кем-нибудь из них.
…Автобус пылит по шоссе, пересекая широкие, чуть холмистые степи, и хотя в салон тугой
подушкой давит свежий поток воздуха, всё равно душно, потому что в автобусе почему-то работает
отопление, которого на зиму, вероятно, уже не хватит. . «А, собственно, что они для меня, все эти